|
Что-то такое смутно отозвалось в памяти… Кто-то какие-то фокусы показывал… Он озадаченно потер лоб. Ну да, какой-то тип демонстрировал ловкость рук. Две карты черной масти, одна красной. Угадайте красную. Красная выигрывает, черная проигрывает, деньги ваши будут наши… Карточный вариант игры в «наперсток». Хорошенькие фокусы. Виктор хмыкнул и осторожно положил колоду на столик рядом с телефоном. Очень интересная деталь. Кто же это из вчерашних гостей владел столь редким и опасным ремеслом? Понятно, что никто из его старых друзей. Кто-то малознакомый. Он опустился на заскрипевший диван. Малознакомые… Таковые вчера имелись – минимум двое. Сейчас Виктор четко вспомнил, что, например, Игорек Родимцев притащил с собой какого-то пьяного солдата. Недалеко от черноусовского дома, на той же улице располагалась воинская часть. Насколько можно было понять, Игорь, находившийся в состоянии повышенного альтруизма, узрел грустного, ничего не делающего солдата и пригласил его выпить-закусить. Дальше Виктор вспомнил, что вчерашнее появление защитника Отечества вызвало тихий сдвиг по фазе у Володи Макарова. Будучи хорошо поддатым, Макаров при виде солдата почему-то решил, что празднуется День Советской Армии, 23 февраля (хотя окна были нараспашку, и в них тянуло сентябрьской жарой), и принялся произносить тосты за все рода войск поочередно. Прочие решили, что это такое новое развлечение и наперебой пили за них, а потом – за Первое мая, за Восьмое марта и за Новый год (по обоим стилям). Так что полное отупение большинства собравшихся на вчерашнем сабантуе было спровоцировано явлением Советской Армии народу.
С солдатским ремнем понятно. Оставалась колода. Немного поднапрягшись он вспомнил, что какой-то разбитной тип приперся на хвосте Женьки Васнецова-Маевского («Васнецов» – прозвище, «Маевский», соответственно – фамилия). Но тут память не могла подсказать ничего существенного, кроме самого факта наличия в компании постороннего. Виктор решил, что спросит у Женьки. Может быть, даже сегодня. Хотя вряд ли этим стоило интересоваться всерьез. Ну, шулер. Или наперсточник. Мало ли странных гостей появлялось в его доме. Закончив уборку, то есть рассовав по углам стулья, составив пустые бутылки в ящик на балконе, свалив в раковину грязную посуду и разложив сувениры (колоду, ремень, вытертый маевско-васнецовский кошелек с голой подмигивающей красоткой под прозрачной целлулоидной пластиной и четырехцветную ручку неизвестного происхождения), он прошествовал в кухню. Кофе «Якобс» – каждый раз, открывая банку, Виктор наслаждался тонким экзотическим ароматом – подарок любящей подруги Натальи. Привезла из недавней поездки в ГДР. Не тот бледненький порошок, расфасованный по синтетическим пакетам в универсамах. Может, и сам синтетический, один Бог ведает, что они там намешивают, наука не стоит на месте, движется семимильными шагами… неважно, в общем. Он поставил старую закопченую, еще бабушкой купленную джезву на огонь. За спиной раздался оглушительный треск будильника. Виктор поморщился – как говорится, с добрым утром. У огромного круглого будильника было несколько причуд. Одна из них, самая неприятная, заключалась в том, что звонил будильник тогда, когда сам находил нужным, а не тогда, когда нужно хозяину. Изредка их потребности совпадали, чаще же нет. Ремонты не давали ничего, а выбрасывать Черноусов почему-то не решался. Будильников в продаже нет, а вдруг характер этого изменится в лучшую сторону? Будильник трещал, а он готовил себе завтрак. Наконец, пружина выдохлась, своенравный механизм замолк. Виктор поздравил себя с победой над техникой. Поджарил парочку бутербродов с сыром. Кофе получился замечательный, с густой светло-коричневой пенкой. Виктор вовсе не был гурманом, и завтрак готовил медленно и тщательно лишь потому, что считал сей процесс своеобразным тестом: отошел от вчерашнего или не отошел? Если не отошел, за время приготовления непременно появится желание спустить все приготовленное в мусоропровод. |
