Юлия Набокова. Побег из сказки
В средневековом королевстве Кукуй который день бушевали страсти. Крестьяне требовали повышения удоя и увеличения урожая. Аристократы жаждали любовных приключений и богатых невест. Даже король, и тот ожидал появления наследника и жаждал мира с мятежной Ассантой. И всем этим должна была заниматься она, официальная волшебница Кукуя! – О времена, о нравы! – мрачно изрекла Кларисса, изучая очередь из роскошных карет, крестьянских повозок, породистых лошадей и тощих кляч, выстроившуюся от ворот замка до самого Ясеневого леса. Собравшихся не смущал ни дождь (вопреки чистому небу), зарядивший с утра, ни объявление на воротах, гласившее, что сегодня приема не будет. Народ жаждал чудес и отказывался подчиняться какому-либо расписанию. – О небеса! – простонала Кларисса, отходя от окна.– За что мне это? Так больше работать нельзя! Решено, беру отпуск! А что? Имею право! Волшебница выдвинула ящик стола и выудила из груды пожелтевших свитков, тонких пергаментов и смятых бумажных оберток от конфет «Мишка косолапый» паспорт на имя Вольской Ларисы Андреевны, 1983 года рождения, уроженки Москвы. Решено. Надо бежать из этого бардака куда глаза глядят. А куда им еще глядеть, как не в родную Москву? Лариса скользнула взглядом по пустым оберткам. Тем более, запас сладостей иссяк и срочно нуждался в пополнении. Девушка нервно прошлась по кабинету. К тому же она на вредной работе. Не каждой современной волшебнице, окончившей Высшую школу магии, достается распределение в отсталое средневековье. Более того, она законопослушная чародейка и как честная труженица, согласно договору, имеет право на законный отпуск!.. Наверное… Надо бы как-нибудь все-таки почитать контракт. Хотя это не контракт, а какое-то многотомное издание романа «Война и мир», которое навевает скуку уже на первых пятидесяти страницах. А чего там читать? Одни обязанности и повинности, никаких тебе прав и премий. Нет, ну должно же у нее быть право на отдых? Лариса щелкнула пальцами (совершенно бесполезный жест, не несущий никакой магической нагрузки, но ей нравился) и поменяла громоздкое платье из парчи на демократичные джинсы и короткую маечку с честной надписью «I’m a witch». И пусть потом не говорят, что она не предупреждала! Затем пошарила по карманам джинсов и обнаружила сторублевую купюру. Не густо. Девушка выгребла из шкатулки несколько золотых монет и драгоценных камней,– здешняя зарплата волшебницы,– бросила их в батистовый платок, который завязала в узел. Напоследок сунула в карман свой паспорт и сжала в ладони амулет перемещений. Сердце радостно ёкнуло, и волшебница приступила к последнему этапу ритуала. Теперь надо представить место в Москве, где бы она хотела немедленно оказаться. Живое воображение мигом нарисовало сияющие витрины ГУМа и лоток с самым вкусным в мире мороженым… Тем временем неудачливая абитуриентка Глаша Коротоножко, только что с треском провалившаяся на вступительном экзамене в ГИТИС, забрела в ГУМ, чтобы заесть свою печаль ударной порцией пломбира и умереть в расцвете своих семнадцати лет, красоты и таланта назло привередливым преподавателям. Вообще-то Гликерия мечтала о карьере журналистки, чтобы на полных основаниях иметь возможность совать свой любопытный нос в чужие дела, подслушивать, подсматривать, выискивать сенсации и собирать компромат. Она даже проштудировала на досуге несколько учебников и ознакомилась с правилами написания репортажей, проблемных статей и новостных заметок. Но с журналистикой у нее так и не сложилось. В одних вузах требовали от поступающих багаж из уже опубликованных статей («Странная логика! Если тебя уже печатают, зачем еще и учиться?» – недоумевала Глаша), в других – отличное знание иностранного, а с языками у мадемуазель Коротоножко тоже не заладилось. |
