- А ты никогда не хотела вернуться в реал?

- Так, чтобы очень-очень - пожалуй, никогда.

- Почему?

- Потому что здесь лучше, - говорит Эля с такой интонацией, будто это само собой разумеется.

- Чем же?

- А ты сам за это время не понял?

- Нет.

Вижу недоверие в её глазах.

- Правда, нет. Объясни.

Она задумывается, и начинает медленно приводить причины:

- Здесь намного проще и честнее, чем в реале. Здесь нет болезней. Нет гадких людей, с которыми ты вынужден общаться. Нет будничной рутины, в которую ты влезаешь и становишься её рабом. Здесь нет старости и смерти.

- Хм. Так ли уж нет смерти? - вспоминаю я сцену с теневыми убийцами.

- Если ты о бане - так ведь его только к читерам и нарушителям правил игры применяют. А в случае с "сорванными" его вообще не используют - только электронную тюрьму.

- Да кроме бана есть куча других возможностей умереть, - отвечаю я.

- Какие же?

- Например, авария на сервере или его физическое устранение - пожар, взрыв, землетрясение.

- Ха, для таких случаев всегда есть бэкапы данных в других хранилищах. Еще?

- Решение разработчиков закрыть проект, как не приносящий доход. В этом случае, весь цифровой мир умрёт, - выдаю я следующий вариант.

- В таком случае по договору с компанией всех игроков, особенно находящихся в срыве, они обязаны перенести в любую другую игру по их желанию, - отвечает Эля.

- А если компания перестала существовать?

- Какая разница - она обязана выполнить свои требования перед клиентами. И да, сразу предвосхищая возможные варианты этого вопроса: если игра становится собственностью другой компании, то эта компания  принимает на себя все обязательства предшественницы; если игрок не сделал выбор проекта, в который хотел бы перенестись, его переносят в любую игру по выбору разработчика.

- А ты основательно ознакомлена с этим вопросом!

- Естественно, я ведь попала в игру не случайно, как ты, - отвечает она.

Да уж, наверняка зная о неизбежной гибели от болезни, Эля проштудировала договор с разработчиками очень тщательно.

- Хорошо, а если ты не понравишься какому-то админу или твой аккаунт сотрёт какой-нибудь хакер? - выдаю я последние версии возможной гибели в виртуальном мире.

И тут же сам содрогаюсь от этого, вспоминая о группе хакеров, пытающихся взломать "Героев легенд".

- Мне кажется, тут тоже восстановят бэкапы, - отвечает Эля.

- То есть, вернут твою копию, скопированную с оригинала?

- Ну да.

- А будет ли та копия той тобой, которая существует здесь и сейчас?

Она задумывается на мгновение.

- Вопрос философский, - улыбается она. - А буду ли я той собой, которая здесь и сейчас, если мой образ скопируют в тело клона? И будет ли этот клон копией той меня, что умерла?

- Если ты сохранишь свою память - то да, это будет одна и та же Эля, - отвечаю я, проецируя её вопрос на свой случай.

Задумываюсь. Можно ли меня считать тем человеком, что умер на операционном столе? Что в нас общего? Узнав правду о том, кем я был, не хочу помнить того, что я совершал до своей смерти. И при этом мои принципы и моральные ценности отличаются от тех, что близки Сыпе и Мигуле, а, следовательно, и мне до оцифровки личности. Тогда что же скопировал компьютер? Умение мыслить и чувствовать? Что тогда это есть такое? Разум? Душа? Но тогда получается, что всё же я есть продолжение себя в прошлом. Или нет? Совсем запутался...

- Ты считаешь, что ты - это уже не ты? - словно читает мои мысли Эля.

Хотя, это же логично вытекает из моей последней сказанной фразы.

- Не знаю, - честно говорю я. - Я не помню себя. И те куски, что узнаю - я их принимаю к сведению, но я не могу прочувствовать их так, как будто они произошли со мной. Понимаешь?

- Пытаюсь.