Лиза прочитала подпись под фотографией: «Леон Кречет. Портрет музы в маках. 1957 год. Музей Гугенхейма, Нью-Йорк». И у девушки перехватило дыхание. Ослабевшими пальцами она перевернула страницу. Вот еще одна репродукция полотна Леона Кречета – «Муза и ее дочь».

Лиза подскочила, опрокинув стул. Прочие больные, которые были в библиотеке, уставились на нее, а одна из пациенток, пожилая дама с фиолетовыми волосами и аристократической осанкой, прошипела:

– Мадемуазель, вы забываетесь!

Один из санитаров подоспел к Лизе и, подняв стул, спросил:

– С вами все в порядке?

– Да, да... – пробормотала девушка, ощущая, что ноги ее не слушаются. Она опустилась на стул и закрыла глаза.

Стоявший рядом с ней санитар глянул на открытую страницу и, присвистнув, произнес:

– Вот ведь рыжеволосая бестия! И кто таких уродов только рисует?

Он отошел, оставив Лизу наедине с фотоальбомом. Дрожа, она вновь посмотрела на репродукцию картины «Муза и ее дочь». Память вернулась к ней. События прошедших лет и месяцев, как волны, захлестнули девушку.

Доктор в Ницце говорил, что необходим толчок. И таковым стала картина ее отца – Леона Кречета. Лиза обхватила голову руками и, опершись локтями на стол, попыталась унять дрожь. Никто не должен понять, что она все вспомнила!

Смерть мамы... Женитьба отца на Анабелле... Интернат в Швейцарии и возвращение домой вскоре после восемнадцатого дня рождения... Умирающий отец... Признание Анабеллы и ее любовника – они травят отца таллием... Последнее, что сохранилось у нее в памяти, – братцы Анабеллы, пришедшие в подвал, где она сидела, чтобы убить.

Лиза начала восстанавливать послед