Она вдруг подумала, что он догадывается про ее состояние, и от этого ее снова бросило в жар.

— Я знаю, что вам хочется показать себя с лучшей стороны, но неужели вам не понятно, что вы не были бы здесь, если бы я не был в вас абсолютно уверен. Поверьте мне на слово, — произнес он, посмотрев на нее своими янтарными глазами, и она поняла, что он говорит правду. — А я никогда не ошибаюсь.

— Никогда? — Его высокомерие опять сбило ее с толку, но и немного успокоило.

— Никогда, — отчеканил он.

— Везет же вам, — сказала она, сев на кровати. — Не чудо ли, пройти по жизни, не совершив ни одной ошибки.

— Я не говорил, что никогда не делал ошибок, я говорю, что не делаю их сейчас, — бросил Алекс, явно желая закончить разговор.

Желание побольше узнать об этом загадочном человеке заставило ее проигнорировать его г желание закончить разговор и задать вопрос:

— Надо полагать, эти ошибки былых дней были катастрофическими, раз они научили вас быть осторожным впоследствии, не так ли?

Он пристально посмотрел ей в глаза, помолчал, а затем, когда Грейс уже стало не по себе, произнес:

— Если вы считаете, что разбить на машине одну невинную молодую женщину и позволить другой загнать себя в ловушку и превратить жизнь в ад, пользуясь для достижения этого своим больным умом и красивым телом, — это явления катастрофические, то вы, пожалуй, правы.

— Что? Я… я не поняла, — запинаясь проговорила растерявшаяся Грейс, до глубины души потрясенная болью, прозвучавшей в этих словах, несмотря на спокойный тон, каким они были произнесены. — Я не понимаю, о чем вы.

Алекс снова посмотрел ей в глаза.

— Разумеется, не поняли. Простите, я напрасно вам это сказал. Это дела давно минувших дней, и незачем было ворошить старое. Не берите в голову, Грейс. Всем нам свойственно ошибаться. Вот вы, например, с вашим Энди, который двадцать лет водил вас за нос, а потом бросил. Лучше там, где нас нет.

Лицо у Грейс пошло пятнами. Она лихорадочно искала слова, чтобы поставить его на место. Алекс чуть наклонился и провел пальцем по ее нижней губе, затем резко распрямился и вышел, оставив ее в полном смущении.

4

После ухода Алекса Грейс пребывала в таком состоянии, что готова была смириться с бессонницей, однако она провалилась в сон в тот же миг, как только голова коснулась подушки. Очнулась она, когда зыбкий рассвет стал проникать в комнату. Она лежала одетой поверх покрывала и проснулась оттого, что ей стало холодно.

Она бодро встала, с удивлением заметив, что от усталости не осталось и следа, быстро разделась, приняла душ, почистила зубы и, переодевшись в ночную рубашку, залезла под одеяло. Свернувшись клубком, она мгновенно заснула.

Солнце стояло высоко, и яркий свет заливал комнату. Грейс взглянула на будильник, стоявший на ночном столике и ахнула. Был полдень. Она проспала больше двенадцати часов и чувствовала себя прекрасно. Вскочив с постели, она потянулась как котенок и вприпрыжку побежала в ванную.

Только она вышла из ванной с распущенными по плечам мокрыми волосами, в собственном банном халате, а не в гостиничном хлопчатобумажном юката, как в дверь постучали. От неожиданности она вздрогнула.

Алекс? Охваченная паникой, она на мгновение застыла посреди номера, а затем, когда стук повторился, затянула поясок и решительно распахнула дверь.

— Доброе утро. — Алекс был уже одет для предстоящей деловой встречи. Вид у него был потрясающий, с точки зрения Грейс, магнат до кончика ногтей. При виде полуодетой Грейс он и бровью не повел.

А если бы повел, подумала язвительно Грейс. Алексу Конквисту до нее как до прошлогоднего снега. Особенно в таком виде: с хвостиками непросохших волос и без косметики.