Глава 4

Скай пошевелилась и открыла глаза. Ощущение было такое, будто она проспала очень долго — тяжелый, без сновидений сон, какой обычно бывает после сильного переутомления. В комнату струились солнечные лучи, и индейское одеяло, закрывавшее стену, отливало нежным блеском, словно сделанное из бархата XVII века.

Скай вновь закрыла глаза и зарылась лицом в подушку. Она не ложилась в постель до самой зари, пока в лагере наконец не послышались первые признаки пробуждения. Вскоре собаки уже заливались лаем, а из палаток и хижин на улицу высыпали ребятишки. Мужчины появлялись заспанные и небритые, а женщины тем временем спешили к реке принести воды — для утреннего туалета и приготовления пищи. Пора спать, решила тогда Скай. К тому времени она чувствовала себя настолько усталой и разбитой, что кое-как стянув с себя рубашку и юбку для верховой езды и, не складывая, бросив ворохом на пол, рухнула в постель и, едва ее голова коснулась подушки, тотчас провалилась в сон.

Накануне впервые за ее тихую размеренную жизнь ей пришлось пережить ночь, полную страха и ужаса. И тем не менее ничего страшного не произошло. Скай оставалась в комнате одна — посреди темноты, наедине со своими мыслями.

Сначала она бросилась к окну, желая проверить, есть ли у нее шанс отсюда убежать, однако стоило оттянуть в сторону занавески, как взору ее предстала изумительная железная решетка, на совесть выкованная каким-то кузнецом еще в XVI веке — не иначе как для того, чтобы не пускать сюда чересчур настойчивых возлюбленных. Сквозь решетку можно было без труда просунуть руку — дабы удостоиться пылкого поцелуя от распевающего под окном серенады кавалера, но ничего более значительного и серьезного. Скай отметила про себя, что снаружи не видно даже тропинки, а другая сторона горы резко обрывается вниз к лагерю.

Она вновь задернула занавеску и застыла в ожидании, прислушиваясь, но так ничего и не услышала — только доносившийся из лагеря шум. Музыка звучала все резче и громче, смех и возгласы танцующих переросли в пронзительное крещендо. Но потом и эти звуки прекратились, и на лагерь опустилась тишина, посреди которой громко раздавалось лишь биение ее собственного сердца.

Скай с трудом верилось, что Эль Дьябло не стал врываться к ней, дабы объявить ее своей женой, а просто пожелал спокойной ночи. Он прошел через пещеру к тому месту, где стояла она — вся напрягшись, сжав кулаки с такой силой, что ногти почти до крови вонзались в мякоть ладоней, и негромко сказал:

— У вас был тяжелый и долгий день. Вам пора спать.

Скай не знала даже, что и ответить. Она уже приготовилась дать отпор его посягательствам — была готова царапаться, кусаться, отворачиваться от настойчивых поцелуев, хотя и понимала, что вряд ли сможет противостоять его силе. Скай до сих пор ощущала властную настойчивость его губ. Ей казалось, что если он потребует еще поцелуев, она тотчас умрет на месте от одного только ужаса. Но вместо этого он просто улыбнулся ей, поднял занавеску, отделявшую ее комнату от остальной части пещеры, и жестом пригласил ее пройти внутрь. Скай с опаской подошла к нему, словно животное, почуявшее западню. Затем, как только она оказалась с ним рядом, ей бросилось в глаза странное выражение его лица, которое каким-то образом резко контрастировало с огнем, вспыхнувшим в его глазах.

Скай хотелось бежать, но чувство собственного достоинства удержало ее от столь опрометчивого шага. От Эль Дьябло наверняка не укрылось, каких усилий ей это стоило, потому что неожиданно его губы скривились в подобии улыбки, и он взял ее за руку.

— Вы прошли через все с гордо поднятой головой! — сказал он. — Уверяю вас, подобная церемония, с моей точки зрения, была просто необходима.