— Как же вы нашли его? — спросила Скай.

— Люди сказали нам, чтобы мы шли сюда. Мы пришли к Эль Кабезе, и он сказал нам: «Добро пожаловать, у меня есть для вас работа». Он великий человек, сеньора, и очень добрый.

Голос Нингай звучал серьезно и искренне.

— Ты хорошо относилась к Эль Кабезе, потому что он дал твоему отцу работу. Ты думала бы так же о всяком, кто дал тебе работу?

Эта мысль была слишком сложна для понимания Нингай.

— Простите, сеньора? — переспросила она.

Скай засмеялась.

— Не волнуйся, — сказала она, — Эль Кабеза хорош до тех пор, пока он заботится о вас.

— Да, сеньора. Очень хорошо. Эль Кабеза — великий вождь, так говорит мой отец.

Перед лицом столь слепой веры любые слова были бессильны, и Скай, встав с кушетки, подошла к окну, как делала уже не менее десятка раз в течение этого дня.

Ей не верилось, что время может идти так медленно. Как часто раньше ей хотелось остаться одной, как часто она мечтала об одиночестве! Только теперь она почувствовала, как томительно долго тянутся часы и, честно говоря, ей было тягостно пребывание наедине с собой.

Вынужденное одиночество совсем не то же самое, что уединение, выбранное сознательно; и хотя она со страхом ожидала возвращения Эль Дьябло, она начинала чувствовать, что лучше быть пленницей, чем страдать от скуки, не имея возможности перекинуться словом ни с кем, кроме Нингай.

Она не видела Эль Дьябло с той самой ночи, когда он выпорол ее. Истощенная духовно и физически, Скай даже и не пыталась на следующее утро встать с постели. Ее тело болело, но самые тяжелые страдания доставляла ей уязвленная гордость.

Она лежала в постели, пила отвар, приготовленный для нее Нингай, и ничего не ела до тех пор, пока днем индианка не сказала ей, что Эль Дьябло уехал охотиться на ягуара-людоеда. Поняв, что в этот вечер он не вернется, Скай заснула и проспала без сновидений до самого утра.

Здоровье, свойственное молодости, позволило ей легко забыть черное отчаяние прошедшего дня. Плечи все еще болели, резкие движения причиняли сильную боль, но на лицо вновь вернулся прежний румянец, исчезли темные круги под глазами.

Несмотря на то что ее мучили и били, она была жива, и солнце продолжало светить. Возможно, в другой раз ей удастся бежать.

Она оделась в костюм для верховой езды, хотя знала, что до возвращения Эль Дьябло, будучи пленницей, шагу не сможет ступить за пределы пещеры. Снаружи находилось двое часовых, и, к удивлению Скай, обнаружилось, что если раньше дверной проем закрывала лишь занавеска, то теперь от окружающего мира ее отрезала закрытая дверь.

На двери было два железных засова. Изнутри и снаружи их украшал орнамент индейской ручной работы. Во всем, что делали индейцы, чувствовалась рука искусных ремесленников. Дверь, ведущая в пещеру, была для Скай одним из главных препятствий на пути к свободе. Сейчас она вспомнила, что, лежа в полубессознательном состоянии, слышала удары молотка. Эти звуки казались лишь незначительной частью тех шумов, что постоянно проникали в ее комнату через окно из лежащего внизу лагеря.

Теперь она поняла, что Эль Дьябло решил больше не давать ей ни малейшей возможности к побегу — двое часовых снаружи, запертая дверь, два человека, приносивших ей еду, причем заходили к ней и выходили от нее они одновременно, — и, наконец, Нингай, которая спала у порога ее спальни.

— Ты замерзнешь, лежа здесь, — резко проговорила Скай, обнаружив у своего порога индианку, — ступай к себе.

— Нет, сеньора, не могу. Эль Кабеза велел мне оставаться здесь.

— Но представь себе, как я смогу бежать отсюда, минуя запертую дверь и двух вооруженных часовык, стоящих снаружи? — спросила рассерженно Скай.