— Тогда мы так и сделаем, моя любимая. И вот мы здесь вдвоем… в нашем новом доме.

Внутри было необычайно красиво. Пол в зале был покрыт мраморными плитами нежно-голубого цвета. Я не могла удержаться от восторга.

На стенах висели картины. В центре стоял большой стол, а на нем — ваза с цветами.

Он все еще крепко обнимал меня.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Здесь просто великолепно.

— Ты здесь будешь очень счастлива, а это самое главное. — Когда он был рядом со мной, я в это действительно верила.

Мы осмотрели дом. Все было тщательно прибрано. Так он приказал. Интересно, что подумали эти люди, жившие неподалеку в лесу. Они, наверное, догадались, что он приведет сюда женщину… свою любовницу… и поняли, что она здесь будет жить. Они улыбнулись и пожали плечами.

Неужели нам всю жизнь придется видеть, как люди улыбаются и пожимают плечами? А как же наши дети? Что будет с ними? Может, я уже беременна?

О, да, я уже довольно далеко скатилась по скользкому склону, и мне придется очень трудно карабкаться обратно наверх к достойной жизни. Без сомнения. Достаточно только представить себе невинное лицо Фреи.

И тем не менее я продолжала восторгаться красотами дома: столовой с длинными узкими окнами и вышитыми подушками на стульях, комнатой, в которой всегда было солнце, спальнями, не слишком большими по сравнению с замковыми, но светлыми и изящно обставленными. Из окон был виден лес и горы вдали. Это был превосходный дом, необыкновенно живописно расположенный.

— Тебе нравится? — все спрашивал он. Я согласилась, что все здесь очень мило.

— Ты будешь здесь счастлива?

Я не смогла ничего ответить. В глубине души я знала, что никогда не смогу быть совершенно счастлива — ни с ним, ни без него. И я не могла притворяться.

— Я вылечу все твои раны. Ты поймешь, что это единственный путь.

— Путь, по которому шли все бароны, графы, герцоги и маркграфы до тебя.

— Других возможностей нет. Мы связаны на всю жизнь, если не ищем себе свободы сами. Ты должна меня понять, Пиппа.

— Мне бы хотелось… впрочем, какое это имеет значение.

— Что?

— Здесь все себе можно представить. Ведь это страна легенд, братьев Гримм и Пастушка, играющего на дудочке. Воздух наполнен волшебством. Я чувствую, в этом лесу все возможно.

— Мы сами создадим себе волшебство. Давай будем счастливы. Бери то, что идет к тебе в руки. Ведь ты любишь меня?

— Всем сердцем.

— Разве что-нибудь еще имеет значение?

— Боже мой, очень многое!

— Ничего из того, что нельзя преодолеть.

— Я никогда не смогу преодолеть стыд перед Фреей за мое предательство.

— Она еще совсем ребенок. Когда она вырастет, она поймет.

Я покачала головой.

— Мне кажется, она никогда не простит того, что это оказалась именно я.

— Забудь о ней.

— А ты можешь забыть?

— Я не могу думать ни о ком другом, кроме тебя.

— Ты такой опытный любовник. Ты знаешь, что я больше всего хочу услышать.

— Теперь цель моей жизни — доставлять тебе удовольствие.

— Пожалуйста, не говори так, — попросила я.

Он крепко прижал меня к себе. У него было необычное настроение. Как будто он думал, что в нашем пребывании в этом доме есть что-то священное. Конрад как бы подчинялся правилам торжественной церемонии.

— Неужели, ничего нельзя сделать, чтобы мы оказались простыми людьми, чтобы ты смог снять с себя свои обязанности? Тогда мы поженились бы и растили детей… и жили нормальной жизнью, — сказала я.