Лотти Могач. Поцелуй меня первым
Был вечер пятницы, девятая неделя проекта. В голосе Тессы ничего не изменилось, но, взглянув на ее узкое бледное лицо, я догадалась, что она плакала. Она сидела на кровати, прислонившись к стене, и глядела в потолок. Затем выпрямилась и перевела взгляд в камеру. Прежде я не видела Тессу такой – с пустыми и в то же время испуганными глазами. Такое же выражение глаз было у мамы в последние дни ее жизни. – Мне страшно, – сказала Тесса. – Почему? – тупо спросила я. – Мне безумно страшно, – повторила она и разрыдалась. Я никогда не видела, чтобы она плакала; вообще-то, по ее собственному признанию, плакала она редко. Как и я. Это нас объединяло. Она всхлипнула, тыльной стороной ладони отерла глаза и чуть громче произнесла: – Понимаешь? – Конечно, – сказала я, что было не совсем так. Она молча смотрела в камеру. – Можно тебя увидеть? – внезапно попросила Тесса. Я подумала, что она хочет встретиться, и напомнила, что мы договорились этого не делать. – Включи камеру, – перебила она. – Лучше не надо, – ответила я. – Мне хочется тебя увидеть, – сказала Тесса. – Ведь ты же меня видишь. Она глядела прямо в камеру. Слезы почти высохли. Затем Тесса едва заметно улыбнулась, и я почувствовала, что готова уступить, почти сказала «ну ладно», но вместо этого произнесла: – Нет, не стоит. Тесса посмотрела в камеру, пожала плечами, запрокинула голову и устремила немигающий взгляд к потолку. Если честно, то я не хотела, чтобы она обманулась в своих ожиданиях, увидев меня. Да, это звучит иррационально: кто знает, какой она меня представляла, да и вообще… Какая разница? Но я досконально изучила все черточки Тессы, знала наизусть особенности ее мимики. Невыносимо было думать, что при виде меня на знакомом до боли лице мелькнет тень разочарования. – Я не смогу, – сказала Тесса, не опуская глаз. – Сможешь. Она молчала больше минуты, затем тихо и до странности кротко произнесла: – Давай закончим на сегодня, хорошо? – и, не дожидаясь ответа, завершила вызов.
* * *
Должна признаться, что с тех пор я не раз мысленно проигрывала этот диалог.
* * *
Скажу только одно: я говорила ей то, что, по моим представлениям, было уместно. Она была расстроена, я ее утешала. Она боялась – впрочем, совершенно естественно. На следующий день она опять была спокойной, вежливой и отрешенной, в ее «нормальном» к тому времени состоянии. О произошедшем мы больше не упоминали.
* * *
Несколько дней спустя она посмотрела в камеру, привычно прикоснулась к объективу. – Тебе еще что-нибудь нужно? Я надеялась, что мы продолжим общаться до самого последнего момента. Но я также знала, что рано или поздно всему приходит конец. – Кажется, это все, – ответила я. Она кивнула, будто соглашаясь с собственными мыслями, и отвела взгляд. Я осознала, что вижу ее в последний раз, и ощутила резкий, сильный выброс адреналина. Меня охватило чувство, похожее на грусть. – Я так тебе благодарна, – после долгого молчания сказала она. |
