Ему не надо было трогать цепь. Ему достаточно было на нее взглянуть: металлическое ушко на стойке было разогнуто и похоже на букву «С». Цепь едва держалась за него первым звеном.

— Мы поднялись сюда, когда Отто показывал тебе завод, — сказал Лео. — Потрогай ее.

Берт протянул руку и потрогал цепь. Она упала с разогнутого ушка. Свободный конец цепи лязгнул, ударившись об пол, соскочил с края мостков и повис, качаясь и стукаясь о перегородку.

В двадцати метрах под ним колыхался пол цеха.

— Не так далеко падать, как Дороти, но достаточно, — сказал Гант.

Берт повернулся к ним лицом. Он стоял, вцепившись в стойку, стараясь не думать о пустоте, зияющей у него под ногами.

— Вы… не посмеете… — прохрипел он.

— У меня что, мало оснований? — спросил Лео. — Ты убил моих дочерей!

— Лео, клянусь Богом, я этого не делал…

— Поэтому ты вспотел и затрясся, как только я заговорил о Дороти? Именно поэтому ты не принял это за шутку дурного вкуса, как это сделал бы невинный человек?

— Лео, клянусь душой покойного отца…

Лео холодно смотрел на него.

Берт передвинул руку на стойке — под ней было влажно.

— Ничего вы не сделаете… вам это не сойдет с рук…

— Не сойдет? — повторил Лео. — Думаешь, ты один можешь точно спланировать убийство? — Он показал на стойку. — Мы обернули плоскогубцы тряпкой, так что на ушке нет ничьих отпечатков пальцев. Просто несчастный случай — ужасный несчастный случай: под воздействием жара старое железо размягчилось и разогнулось, когда о цепь споткнулся высокий тяжелый человек. Ужасный несчастный случай. И как ты можешь его предотвратить? Закричишь? Никто тебя в таком шуме не услышит. Начнешь размахивать руками? У рабочих хватает своих дел. И даже если они поднимут на тебя глаза, что они увидят на таком расстоянии, да еще в дымке? Набросишься на нас? Один толчок — и с тобой все кончено. — Он помолчал. — Так почему мне это не сойдет с рук? Почему? — Помолчав минуту, он продолжал: — Конечно, мне не хочется этого делать. Я с большим удовольствием передал бы тебя в руки полиции. — Он посмотрел на часы. — Так что даю тебе три минуты. Мне нужен довод, который убедил бы присяжных. Ведь они не смогут застать тебя врасплох и увидеть, как весь твой вид выдает вину.

— Скажи, куда ты дел револьвер, — потребовал Гант.

Они стояли плечом к плечу. Лео поднял левую руку, а правой отвернул манжет, чтобы видеть часы.

— Как ты заставил Дороти написать записку? — спросил Гант.

Руки Берта, которыми он держался за перегородку и стойку, затекли.

— Вы не посмеете, — тихо проговорил он. Они наклонились вперед, чтобы лучше его слышать. — Вы хотите напугать меня и заставить признаться в том, чего я не совершал.

Лео медленно покачал головой и посмотрел на часы:

— Осталось две с половиной минуты.

Берт резко развернулся к людям, работающим у конвертеров.

— Помогите! Помогите! — изо всех сил кричал он, размахивая правой рукой, а левой держась за стойку. — Помогите!

Рабочие были так далеко внизу, что казались нарисованными фигурками. Все их внимание было сосредоточено на конвертере, из которого выливали медь.

Он повернулся обратно к Лео и Ганту.

— Видишь, — сказал Лео.

— Вы хотите убить невинного человека!

— Где револьвер? — повторил Гант.

— Нет никакого револьвера! У меня никогда не было револьвера!

— Две минуты, — сказал Лео.