|
Я уверена, что он полностью отдает себе отчет в своих поступках, не испытывая ни колебаний, ни сожалений. Он оправдывает себя тем, что уничтожает старых, больных и умирающих. Тщательность, с которой он изымает органы, указывает, что они важны для него сами по себе. А телесная оболочка этих органов – не важнее пробирки в лаборатории, которую можно выбросить и заменить". – Ева откинулась на спинку стула.
– Две натуры… – пробормотал Рорк. – Доктор, одержимый своей миссией, – и зло внутри его, которое одерживает верх и уничтожает… – Кого? – Невинных людей. А в конце концов, его самого. – Такой конец меня устраивает. – Глаза Евы холодно блеснули. – Две натуры, – повторила она. – Не раздвоение личности. – Нет, две стороны одной медали. Темная и светлая. Вообще-то это свойственно всем нам… – Только не начинай философствовать. – Ева встала и подошла к окну. – Но ведь мы имеем дело кик раз с его философией. Его или ее. Он берет то, что ему нужно. С его точки зрения, «оболочка», за неимением лучшего термина, не обладает никакой медицинской ценностью. Ева повернулась к нему. – Значит, мы снова возвращаемся к самим органам, к целям их использования. Реконструкция, омоложение, исцеление недугов, которые современная медицина считает неизлечимыми. Он нашел или думает, что нашел способ изымать больные органы и делать их здоровыми. – Доктор Франкенштейн! Еще один безумный гений, уничтоженный собственным творением. Значит, он не просто хирург, но и ученый, исследователь. – И политик. Черт возьми, мне нужно побольше узнать о Фрейде и выяснить, какие результаты дал разговор Фини с Во! – Что же ты раньше не сказала? Тебе нужна печатная копия или полная аудиорасшифровка? Ева застыла, словно наткнулась на стену. – Это невозможно. Ты не можешь залезть в файлы допросов. Рорк тяжело вздохнул. – Не знаю, почему я терплю твои постоянные оскорбления. Конечно, было бы проще, если бы ты располагала номером файла и точным временем, но я могу справиться и без этого. – Господи, что же мы делаем?! Я не должна тебе это позволять… – Цель оправдывает средства, дорогая. – Я принесу кофе, – пробормотала Ева. Она сходила на кухню за кофейником и вернулась, спрашивая себя, насколько далеко ей придется зайти. В этот момент послышался звонок телефона. – Даллас. – Голос Пибоди был напряженным и резким. – Сегодня рано утром на Луизу Диматто совершено нападение в клинике. Мы узнали об этом только несколько минут назад. Она в Центре Дрейка. Не знаю подробностей, но состояние у нее критическое. – Я немедленно выезжаю. – Даллас, Тиа Во находится там же. Вроде бы попытка самоубийства. Они не думают, что она выживет. – Проклятие! Вам удалось с ней поговорить? – Нет. И Вандерхавен все еще не найден. Мы пока задержали Янга. – Я выезжаю. – Тебя не пустят ни к Во, ни к Луизе. – Я смогу пройти, – кратко ответила Ева и отключила связь.
– Я хотела бы узнать о состоянии Луизы Диматто и доктора Тиа Во. Сестра посмотрела на нее. – Вы родственница кого-нибудь из них? – Нет. – Сожалею, но такие сведения я могу давать только членам семьи или медперсоналу. Ева привычно потянулась за значком и стиснула кулак, вспомнив о его отсутствии. |
