Онория встряхнулась. Почему она вообще разболталась с Блейдом? Никому нельзя доверить эти сведения. Даже Лена и Чарли ничего не знали.

— Я в порядке. — Она слабо улыбнулась. — Просто устала. И мне до жути надоело смотреть, как люди умирают от голода и идут на отчаянные меры.

Особенно потому, что ее саму чуть не довели до этого.

Деньги оттягивали карман пальто. Может, стоило предоставить доступ к шее еще несколько недель назад. Кто же знал, что Блейд настолько расщедрится и почти ничего не потребует взамен?

Но голосок в сознании шептал, что долго это не продлится. Что передышка обусловлена лишь ее слабостью. Рано или поздно он вскроет вену Онории, присосется губами к коже и станет пить ее кровь.

Трэль голубокровного. А ведь клялась, что никогда ею не станет. По крайней мере, это вполне респектабельная должность, в отличие от кровавых рабов, которых просто брали, не спрашивая.

Мрачный Блейд молча шел рядом.

— Тебе нечего сказать? — тихо спросила Онория, заставляя себя забыть о страшных перспективах. Важно лишь то, что теперь у нее есть деньги.

— Думашь, мне плевать?

Онория оступилась и подвернула лодыжку на неровных булыжниках. Блейд легко подхватил спутницу за руку. Бедняжка едва сдержалась, чтобы не вырваться. Надо привыкнуть к его прикосновениям. Хватка Блейда не так уж неприятна: холодная, твердая, вырваться из которой не под силу ни мужчине, ни женщине. Просто немного властная.

На его лице не было и следа лжи, только искренняя обжигающая правда в дьявольских зеленых глазах. Но ее уже обманывали. Викерс когда-то был добр и убедителен, осыпая отца подарками и выказывая «общий» интерес. Все закончилось, как только в этом уже не осталось нужды.

Онория честно ответила:

— Не знаю. А тебе не плевать?

Блейд отпустил ее.

— Я свою лепту вношу, но не за «спасибо» же. Здесь признают тока силу, а благотворительность не в чести. — Он улыбнулся Онории. — У людей есть гордость.

— Ага, конечно, поним… — Договорить она не успела. Блейд вскинул голову и посмотрел на крыши. — Что такое?

Закрыв глаза, он к чему-то прислушивался. Онория огляделась. Дома были покрыты толстым слоем сажи. Кривые дымоходы отбрасывали тени, напоминающие человеческие, пока она не моргнула, чтобы прояснить зрение.

Загремела цепь.

— Бежим, — рявкнул Блейд, схватив ее за руку и таща домой.

— Тот самый убийца? — спросила Онория, несясь вслед за господином и посматривая вверх. За ними по пятам по крышам бежали тени, перепрыгивая с дома на дом.

— Долбаные тесаки, — выдавил Блейд, остановившись на перекрестке, задрал голову и раздраженно проворчал: — Нам не улизнуть.

Хотя ему самому это раз плюнуть.

Сердце Онории ушло в пятки. Банды тесаков сеяли ужас в Ист-Энде, похищая целые семьи из постелей или хватая тех, кто по глупости высовывал нос из дома по ночам. Увечные и обзаведшиеся крюками вместо рук или острыми как лезвие когтями, они сцеживали кровь жертв до последней капли и сбывали в трущобах, а то и, по слухам, официальным правительственным слив-заводам.

— Что они тут делают?

Онория и выбрала-то Уайтчепел, потому что тесаки не осмеливались промышлять на территории Блейда.

— Спрошу-ка у них, — выпалил Блейд так зловеще, словно намекая, как именно собирается раздобыть ответы. В его руках блеснул металл. — Не высовывайся и не беги. Со мной бояться нечего.

Один, второй, третий, четвертый… Онория насчитала шестерых во мраке. Без сомнения, это не все. Шайки охотились стаями, как бродячие собаки.

— Ты уверен, что с ними справишься?

Блейд бросил на нее испепеляющий взгляд:

— Просто не высовывайся.