— О, чуть не забыл, — спохватился Денис Борисович. — Вот тебе мобильник, который ты у нее оставила. Камила ведет себя странно? И что, вы с Ирой до сих пор не поняли, почему?

— Нет. А почему?

— Натка, а где твои африканские косички? Я по ним соскучился.

— Надоели, и я состригла. Вы почему не отвечаете?

— Не думаю, что Камила это одобрила бы. Соображайте сами, девушки, тут как раз ваша стихия.

— Вот нарочно не буду соображать, раз вы так! — возмутилась я. Ну, чего он издевается? Сам наверняка все знает, а я должна мучиться!

Полухин засмеялся.

— Вы что? — пробурчала я.

— Мне сегодня показалось, что ты сильно повзрослела, Натка. Очень сильно. Слава богу, это не так. Ты повзрослела, конечно, но не до конца. — Он вдруг стал серьезным. — Надеюсь, твоя подруга не считает, что во взаимоотношениях с мужчиной полезна полная откровенность? Это не так. Намекни ей как-нибудь деликатно. Она хорошая девочка.

Мне почему-то показалось, что я читаю мысли собеседника. «Ты повзрослела, конечно, но не до конца. До конца повзрослела твоя подруга, и я знаю, почему, мне сказали в больнице диагноз. А Димке этого диагноза лучше не знать. Но ведь она хорошая девочка и считает своим долгом говорить правду».

— Ей уже намекнули, — вздохнула я. — Но она решает все сама.

Денис Борисович ушел, а я долго еще не ложилась спать, однако мысли мои касались почему-то не преступлений, а несколько иных тем. Точнее, совсем иной темы — самого Дениса Борисовича. Он, оказывается, разведен. Это какой же надо быть глупой, чтобы его бросить? Ну, посудите сами. Я недавно узнала, что все мужчины гады. Они притворяются, что любят женщин, а сами любят только себя. Женщины нужны им для развлечения, а в трудную минуту предадут, не моргнув глазом. И Димка такой, и Ванька, и Олег, и Андрей. Только Денис Борисович другой. Ему от меня никакой пользы, а он меня охраняет. Не взвешивает на весах, подобно Ваньке, выгодно это или нет, охраняет, и все тут. И Иру он жалеет. Как же это получилось, что все мужчины плохие, он один хороший? Конечно, хороший — добрый и умный. А что на вопросы иногда не отвечает, наверное, не положено. Он ведь как бы на работе. Интересно, вот когда он сказал, что я, мол, не до конца повзрослела, то хвалил или наоборот? Мне показалось, что хвалил, но кто его знает. Он сам взрослый, и ему должна быть интереснее взрослая, чем девчонка. Какое счастье, что я решила ни в кого не влюбляться, а то страшно бы теперь страдала! А раз не влюблена, могу спокойно поспать.

В институте обстановка оставляла желать лучшего. Точнее, не в институте, а в нашей группе. Что за занятия, если в аудитории шесть человек? Я, Камила, Димка, Андрей с Настей и Олег. То, что Ромка отсутствовал, меня не удивило. Зачем лишний раз подставлять себя под удар? Что касается остальных… Ира в больнице, Галка убита. Нет еще кого-то одного… да, Ваньки. И слава богу, мне не хотелось с ним встречаться.

Андрей сидел рядом с Настей, которая бросила на меня такой взгляд, что у меня сердце ушло в пятки. Только теперь я почувствовала, что значит, когда тебя по-настоящему ненавидят. Раньше были детские игрушки, невинные развлечения, игра в ревность. Сейчас все переменилось. Настя никогда не простит мне, что я видела ее зареванной и сопливой, что слышала, как она в истерике топила всех, включая себя, лишь бы выгородить драгоценного Андрея. Вот ведь удивительно! Я как раз стала относиться к Насте лучше. Она оказалась беззащитнее, человечнее, и мне было ее жаль. Я бы охотно сделала шаг навстречу, но твердо знала, что Настя его не примет.

— Привет, — жизнерадостно улыбнулся мне Димка. — Садись сюда.