|
Высокий, едва ли не семи футов, но при этом не стройный и элегантный, как Сантьяга, а мощный, широкий, излучающий силу и напор, Аэрба походил на великана, а если учесть шумную манеру поведения, то на необузданного великана. Капитан громко говорил, громко смеялся, не умел не привлекать к себе внимание окружающих и любил повторять, что «Жить надо, как в последний раз!», добавляя: «Тем более, что это соответствует истине».
В Тайном Городе Аэрба представлялся Евстафием Дроздбежковским, сербом по происхождению и образу мыслей, к месту и не к месту используя обращение «православный брат», однако и наемники, и Сантьяга знали, что к балканской стране здоровяк не имеет никакого отношения. Липовые документы ему соорудили в Ордене в благодарность за услугу, оказанную в теплых южных морях, а кем Уэрбо был на самом деле, догадывался, судя по всему, один лишь Сантьяга. – Ну и как проходит ожидание? – кисло осведомился нагулявшийся по полю Артем. – Получается? – Пока все идет хорошо, – усмехнулся Кортес. – Воды? – Спасибо. Наемник взял протянутую бутылку и сделал пару больших глотков. – Слышали, что творится в Зеленом Доме? – перескочил на новую тему Аэрба. – Ужас, да? – Ага, – кивнул Кортес. – Никогда не было, и вот опять. – Хочешь сказать, что не удивился происходящему? – спросил капитан. – Хочу сказать, что это не первый дворцовый переворот в истории Великих Домов и конкретно в истории Великого Дома Людь. – Ну, на нашей памяти первый. – Поживешь чуть дольше, будет и второй. – Уверен? – Наверняка. – Ты меня успокоил, – рассмеялся серб. – А то я стал задумываться: стоило мне появиться в Тайном Городе, как все здесь пошло кувырком. Надеюсь, православные братья, вы ни в чем меня не обвиняете? – А кто тебя обвиняет? – насторожился Кортес. – Я просто так спросил, на всякий случай. Люди ведь разные бывают. Будь вы более мнительными или суеверными, то могли бы подумать, что я приношу несчастья. – Во-во, – поддержал капитана Артем. – Тебе тоже постоянно говорят: «Молчи, а то накаркаешь»? – Ты приносишь несчастья? – заинтересовался Кортес. – Только тем, кто меня не любит, – сразу же уточнил Аэрба. – И не я приношу несчастья, а на моих недругов падает их отраженная ненависть. Тут я выступаю как зеркало: отражаю агрессию, оставаясь духовно чистым и спокойным… Что вы знаете о душевной чистоте, православные братья? – Немного, – не стал врать Артем. – Это плохо, – строго заметил серб. Но углубляться в тему не стал и продолжил: – Ну, а тем, кто не любит меня не из обиды и возникшей на ее почве ненависти, а просто так, например за деньги, тем я приношу несчастье без всякой мистики. Случается, убиваю, не без этого… – А как же душевная чистота? – Сплю я хорошо, если ты об этом. Кортес расхохотался, а затем хлопнул себя по лбу и вытащил из кармана перстень: – Надень. – Что это? – осведомился Аэрба, с подозрением разглядывая артефакт. – «Кольцо неуловимости». – Я не разбрасываюсь генетическим материалом, так что меня искать не будут. Да и не знает никто, что я с вами. – Надень, – коротко повторил наемник. – Всем будет спокойнее. Было видно, что отступать Кортес не собирается, и капитан решил не спорить: – Хорошо. |
