Дженкин проводил взглядом сына, затем обернулся и хмуро посмотрел на дверь своей комнаты. Почему бы не стать любовниками? Даже сама мысль о том, чтобы стать любовником леди Эфрики заставила его колени подогнуться от слабости, словно он был неопытным юнцом, желающим поскорее избавиться от девственности. Проклиная сына за то, что он поселил в его голове подобную идею, Дженкин вошел в комнату. Когда Эфрика оторвалась от созерцания горящего огня в камине и улыбнулась ему, на душе стало так, будто он вернулся домой, и Дженкин тихонько застонал. Почему бы не стать любовниками? Дженкин подошёл к кровати и резким движением бросился на неё, уже зная, что один только слабый намёк на радушие со стороны Эфрики — и он поддастся искушению начать создавать кое-какие из тех самых сладостных воспоминаний.

Эфрика сделала несколько шагов и остановилась у кровати.

— Ты все еще слаб? Не хочешь ли немного своего вина? — Она нахмурилась, только сейчас заметив состояние его одежды. — Почему ты такой мокрый?

— Нет. Да. Это из-за дождя. — Ему пришлось сдержать усмешку, когда она закатила свои прекрасные глаза.

— Зачем ты выходил под дождь?

— Ах, ну нельзя же было оставить четверых мертвецов валяться в коридоре, так ведь? Мы вместе с Дэвидом вынесли их за пределы стен и скинули в ручей. Удача сопутствовала нам. Никто не попался навстречу, когда мы выходили из замка, и непогода скрыла нас, когда мы шли к ручью. Так что единственный, кто будет знать, что случилось с этими людьми, когда найдут тела — это тот, кто их нанял. А он ничего не скажет, я уверен.

— Она, — поправила Эфрика, и неодобрительно наморщилась, глядя на его заляпанные грязью сапоги. — Ну-ка, позволь мне снять их, пока ты вконец не испортил свою постель.

— Она? — переспросил Дженкин, и рассеянно сдвинулся, давая Эфрике стянуть с него обувь.

— Да. Полагаю, что это твоя любовница леди Элеонор наняла их.

В её словах звучала явная подковырка, и Дженкин заметил:

— Моя бывшая любовница. Бывшая ею лишь очень короткое время много недель назад. Мне следовало бы удивиться, что женщина наняла наемников, чтобы убить мужчину, но меня это не поражает. Леди Элеонор — холодная и порочная. Самовлюблённое тщеславие, вырядившееся в роскошные одежды. Как ты узнала, что это она?

Эфрика взяла полотенце и, пересказывая происшедшее, начала вытирать ему волосы. Когда же девушка посмотрела на Дженкина, тот широко улыбался ей, отчего ей подумалось, что он как-то странно реагирует на её рассказ. И только тут она поняла, что на самом деле делает, и тихонько чертыхнулась.

— О чем это я только думаю, — пробормотала Эфрика, недовольно глядя на полотенце.

— О том, что я — мокрый?

— Это привычка, знаешь ли. Кто-то приходит мокрым — и ты спешишь, чтобы обсушить его и согреть, чтобы он не подхватил лихорадку, но ведь для тебя это не проблема?

— Нет, но не стесняйся, продолжай.

В его глазах промелькнула какая-то странная вспышка, как будто он бросал ей вызов. И Эфрика поймала себя на том, что чувствует некое изменение в нём, как будто он больше не стремился сохранять дистанцию между ними. Возможно, размышляла она, его так же затронуло это столкновение со смертью, как и её саму. Когда Эфрика увидела его раны и поняла, что он, скорее всего, умрет, если сейчас же не насытится, она решила, что отныне перестанет врать самой себе, прекратит свои попытки убежать от своих чувств к нему. Эфрика не была уверена, что в его чувствах к ней есть что-либо еще, кроме похоти и некоторой симпатии, но сейчас она была согласна и на это.