– Осторожнее, мадам, – предупредил Хью. – Подобные речи считаются преступлением. Такие высказывания о лорде – хранителе печати порочат его властелина, короля. Если они дойдут до ушей лорда Кромвеля, вам не сносить головы.

Джиневра пожала плечами.

– Если он вознамерился заполучить мою голову, он ее заполучит, под тем или иным предлогом. – Она повернулась и прямо посмотрела ему в глаза. – Однако они могут дойти до лорда Кромвеля лишь одним способом. Мои слова слышал только один человек. Вы их ему передадите, Хью де Боукер?

Видя, что ей ничего не стоит вывести его из себя, Джиневра так увлеклась этим процессом, что совсем забыла о своем намерении очаровать его и посеять в его душе смуту. Начала она именно с этого, но потом острое лезвие антагонизма разрубило возникшую было хрупкую связь. А теперь ей стало это безразлично. Гнев отвлечет его внимание не менее сильно, чем искушение.

Однако Хью решил больше не поддаваться на провокации.

– У вас, миледи, не язык, а жало, – насмешливо проговорил он. – И достаточно ядовитое, я бы сказал, чтобы расправиться с уважающими себя мужчинами. Примите совет: когда вас будут допрашивать в Лондоне, забудьте о своей язвительности. Иначе вам не видать благосклонного отношения к себе.

– А о чем меня будут допрашивать? – с деланным спокойствием осведомилась Джиневра.

Она пыталась придать лицу насмешливое выражение, но внутри у нее все похолодело при мысли, что ей не избежать поездки в Лондон, если ее ухищрения ни к чему не приведут. Приятно вести словесные дуэли и радоваться меткому попаданию в цель, однако, все это пустая суета по сравнению с грозящей ей опасностью.

– Это уж им решать.

– А кто желает допрашивать меня?

– Во-первых, король. Во-вторых, епископ Винчестерский. В-третьих, лорд – хранитель печати.

Джиневра глухо и безрадостно рассмеялась:

– Великий Боже! Сколько августейшего внимания одной вдове из северных чащоб.

– Очень богатой вдове, – тихо поправил ее Хью. – Причем четырехкратной вдове. Вдове, которой ее вдовство только на руку.

– И вы прибыли сюда в качестве орудия лорда – хранителя печати, – с горькой усмешкой повторила Джиневра. Отчаяние и страх придали ей сил. – Вы прибыли, чтобы выяснить, какие свидетельские показания поддержат нужные вам факты? Вы думаете, что таким способом получите право на мои земли? Боже мой, милорд! Ваша алчность столь велика, что вы согласны сфабриковать против меня обвинение и добиться моей смерти! И ради чего? Ради того, чтобы наложить лапу на земли, которые вам не принадлежат?

Ухмылка исчезла с лица Хью. Его взгляд потемнел, губы плотно сжались.

– Мой сын имеет законное право на эти земли. Если вы невиновны в смерти своих мужей, то я выясню это. Но если вы виновны, поверьте, я выясню это обязательно.

– Вы докажете мою виновность, потому что вам так удобно, – тихим, но полным ярости голосом проговорила Джиневра. – Думаете, я не знаю, что вы за тип?

С дербиширских холмов подул холодный ветер, и пламя свечи заколебалось. Джиневра прикрыла огонек ладонями, при этом ее пальцы слегка дрожали.

– Существует стрела без опознавательных знаков, убившая лорда Хэдлоу, – после довольно долгой паузы сказал Хью. – У вас, миледи, есть какое-нибудь объяснение этому странному обстоятельству?

Джиневра продолжала закрывать пламя.

– В тот день в лесу охотились крестьяне. В первую среду каждого месяца Тим… – ее голос дрогнул, но она справилась с собой, – лорд Хэдлоу разрешал своим арендаторам свободно охотиться в лесу.