Он подвел Трою к подветренной стороне дома. Это такое облегчение – не ощущать ветра, что даже такое убежище почти удовлетворяло Майкла, он думал о возможности отделиться от Лолли.

Он вынужден был снять шинель и положить ее позади Лолли, закрыв круп Трои. Вставив ногу в стремя и ухватившись за передок седла, Майкл соскочил на землю. И тут же поднял руки, чтобы снять Лолли с лошади. Лошадь подвинулась ближе, и Лолли, положив ладони ему на плечи, соскользнула вниз и прижалась лицом к его груди.

– Пожалуйста, будьте осторожны.

– Я вернусь сразу же, как только удостоверюсь, что нет никакой опасности. – Говоря это, Майкл снял с Трои шинель и закутал ею Лолли, оттолкнув от себя ее руки. Он поцеловал Лолли в лоб, напомнив себе, что она испытывала к нему всего лишь простую благодарность.

В доме не было никаких признаков жизни, но на дверях Майкл не заметил ни грязи, ни паутины. Окна тоже очищены от грязи. Очевидно, хижина была покинута сравнительно недавно.

Майкл постучался в дверь и повернул ручку. Не услышав ответа, он вошел внутрь; В воздухе не ощущалось затхлости, что опять-таки свидетельствовало о том, что хижина не столь давно давала кому-то приют.

Не испытывая больше на себе порывов ветра, Майкл мгновенно почувствовал себя согревшимся. Когда его глаза привыкли к темноте, он различил стоящую на столе свечу и рядом с ней трутницу. Интересно, кто мог оставить здесь свечу и кремень? Должно быть, какой-то весьма состоятельный человек либо тот, кто покидал хижину в большой спешке.

Дрожащими от холода руками было непросто запалить огонь, но в конечном итоге Майкл справился с задачей. Когда тусклый свет свечи отбросил неровные тени вокруг, Майкл оглядел комнату и понял, куда их забросила судьба.

В тюрьму Лолли.

В помещении не было другой мебели, кроме кровати, стола и двух стульев. Кровать была снабжена пружинами из канатов и соломенным матрацем, но настоящим подтверждением того, что именно здесь удерживали Лолли, были веревки, прикрепленные к стойкам кровати.

Его охватил гнев при мысли о том, как бесчеловечно обращались люди с невинной девушкой. Майклу хотелось забыть о жестокости войны, хотелось, чтобы все это ушло в прошлое. Однако он понимал, что это будет продолжаться до тех пор, пока человек хочет больше, чем имеет. Домик в Дербишире может стать ареной сражения так же, как и улицы Бадахоса.

Майкл сорвал веревки и с силой швырнул их в угол. Они ударились о стену, произведя звук щелкнувшего хлыста. Майкл пнул ногой один из стульев. Он отскочил от стены и упал на пол, но не развалился на части.

Продолжая тяжело дышать от гнева, но все-таки взяв себя в руки, Майкл подошел к очагу. Похитители Лолли оставили запас сухих дров, и хотя очагом никто не пользовался в течение многих часов, на решетке лежали еще теплые угли.

Веревки, свеча и вот теперь теплые угли. Вероятно, они ушли не насовсем. Если похитители вернутся, перед ним и Лолли возникнет совершенно иная задача.

Майкл пытался найти слова для того, чтобы убедить Лолли, что у них нет иного выбора, но затем вспомнил, что если она пребывала здесь с завязанными глазами, то может и не узнать места. Если он будет вести себя естественно, она так ничего и не поймет.

Хотя подобное поведение будет сродни лжи, но это делается во благо.

Он нашел Лолли, прислонившуюся к Трое.

– Хижина пуста. Недавно ею пользовались, – сказал он, подходя к Лолли.

В горах сверкнула молния и послышались раскаты грома. Кивнув, Лолли погладила Трою и последовала за Майклом.

Прежде чем они подошли к двери, Лолли остановилась, смущенно вздохнула и повернулась в сторону кустов.

– Я должна…

– Идите, но не выходите на ветер. Троя останется на страже, а я разожгу очаг.

Знак доверия с его стороны, хотя и весьма незначительный.