|
После того как они выпили, парень идет на улицу, у него паршивое настроение, от виски ему стало грустно, он сам не понимает, как это случилось, но снова оказывается перед дверями ее дома. Он не может устоять и звонит в дверь. Служанка спрашивает, кто это. Он отвечает, что хочет поговорить с хозяйкой, а времени — пять часов, и та как раз пьет чай с магнатом, который приготовил ей подарок — изумрудное ожерелье — и просит у нее прощения за сцену, которую устроил вчера вечером. Она велит служанке сказать репортеру, что ее нет дома, но он уже ворвался в комнату. Тогда она пытается спасти положение, рассказывает про злополучную статью, благодарит репортера, говорит магнату, что тот не захотел принять денег, а больше она и не знает, что сказать, но парень приходит в ярость, видя, как она держит того, другого, за руку, и кричит, что ему от всего этого тошно, и просит забыть о нем раз и навсегда. Ни она, ни магнат не произносят ни слова; парень уходит, но оставляет записку на столе со словами песни, которые написал для нее. Магнат смотрит на девушку; ее глаза полны слез, потому что она влюблена в репортера и больше не может этого отрицать, не может себя обманывать, что хуже всего. Магнат смотрит ей в глаза и требует объяснить, что ее связывает с этим нищим газетчиком. Она не может говорить, у нее комок в горле, но тут она видит, что тот готов к примирению; она набирается решимости и отвечает: газетчик для нее ровным счетом ничего не значит, и она встречалась с ним только по поводу этой статьи. Магнат спрашивает, из какой он газеты, и когда узнает, что именно эта газета занимается расследованием его связей с мафией, спрашивает у нее, как зовут репортера, чтобы, может быть, попытаться подкупить его. Но девушка боится — а вдруг на самом деле магнат хочет отомстить ему… и отказывается назвать его имя. Тогда тот отвешивает ей пощечину, она падает на пол, и он уходит. И вот она лежит на ковре, как будто горностай, — темные волосы на белом мехе, — и слезы на щеках блестят, словно маленькие звездочки… Она смотрит по сторонам… и видит на одной из подушек… листок бумаги. Встает, берет его и читает… «Хотя ты и пленница своего одиночества, твое сердце все еще шепчет… я люблю тебя. Черные цветы судьбы… развели нас безжалостно, но придет день, когда ты станешь… моей навсегда… только моей…» Она прижала листок к сердцу, и сердце ее, подобно листку, сжалось от боли.
— Ну? — А парень просто убит горем, он не возвращается на работу, а слоняется по барам. В редакции все его ищут и не могут найти; звонят домой, он берет трубку, но, как только слышит голос шефа, тут же бросает. Дни проходят, и вот однажды в газетном киоске он видит бывшую свою газету с анонсом: в следующем номере читателей ждет сенсационная история частной жизни звезды, ушедшей из шоу-бизнеса. Его трясет от гнева, он идет в редакцию, которая закрыта, потому что уже поздний час. Но сторож пропускает его, ничего не заподозрив; парень входит в офис и видит, что ящики его стола взломаны, ведь теперь это место отдано другому журналисту, и, конечно, все материалы нашли. Тогда он едет в типографию — она находится довольно далеко от редакции. Когда он приезжает туда, на дворе утро, и он обнаруживает, что дневной выпуск газеты уже пошел в печать. Он берет молоток и разбивает все станки — то есть уничтожает весь выпуск, потому что краска проливается на бумагу, и все, все испорчено. Ущерб, нанесенный газете, исчисляется тысячами и тысячами песо, миллионами, это настоящее преступление. Репортер исчезает из города, но его исключают из профсоюза, и он больше никогда не сможет работать журналистом. Так он и живет — от запоя к запою, пока однажды в поисках давно забытых воспоминаний не приезжает в курортный город на побережье. В какой-то грязной пивнушке прямо на берегу играет местный оркестр. Там играют на таком инструменте, он похож на стол с дощечками… — Ксилофон. |
