|
Женщине было бы трудно убедительно имитировать постоянную готовность к сексу, если бы она на самом деле не испытывала желания и, кроме того, осознавала, что она в настоящий момент не фертильна. Это особенно хорошо соответствует положениям «теории папы-домоседа». Когда женщина находится в длительных моногамных отношениях и сексуальные партнеры очень хорошо понимают друг друга в интимном плане, ей было бы тяжело обманывать своего мужа, если бы при этом она не обманывалась сама.
«Теория многих отцов» достаточно убедительна для тех видов животных (и для тех традиционных обществ), у которых распространена практика инфантицида. Однако ее трудно согласовать с положением дел в современном человеческом обществе, каким мы его знаем. Да, в нем случается внебрачный секс, однако сомнения в отцовстве — скорее исключение, нежели одно из правил, которыми руководствуется наше общество. Генетические тесты однозначно говорят, что по меньшей мере 70 % (а возможно, и все 95 %) американских и британских младенцев рождены от мужей их матерей. Трудно себе представить картину, чтобы вокруг каждого младенца собиралось бы по несколько благожелательных мужчин, которые дарили бы ему подарки, предлагали свою поддержку и при этом думали про себя: «Именно я, вероятно, настоящий отец этого ребенка!» Поэтому кажется маловероятным, что постоянную сексуальную рецептивность современной женщины стимулирует желание спасти своего ребенка от инфантицида. Однако в отдаленном прошлом женщины, по-видимому, могли иметь такую мотивацию, и секс тогда, вероятно, имел несколько иную функцию, чем он имеет сейчас.
Итак, как мы можем оценить эти конкурирующие между собой теории? Как многие другие вопросы, связанные с эволюцией человека, этот не может быть разрешен излюбленным способом химиков и молекулярных биологов — экспериментом в пробирке. Да, мы могли бы провести решающий эксперимент, если бы в нашем распоряжении была человеческая популяция, в которой у женщин во время эструса краснели бы некоторые части тела, а все остальное время эти женщины оставались бы фригидными; при этом мужчины в этой популяции испытывали бы сексуальный интерес только к женщинам, у которых эти части тела покраснели. Тогда мы посмотрели бы на результат: если в результате отцы станут больше гулять на стороне и меньше ухаживать за детьми, то, значит, верна «теория папы-домоседа». А если они будут сидеть дома, но при этом время от времени убивать детей — то «теория многих отцов». К несчастью для науки, такой эксперимент в наше время невозможен, и даже если бы генная инженерия когда-нибудь сделала его возможным, он был бы морально неприемлем. Однако мы можем воспользоваться другим, не менее эффективным инструментом, который применяют для решения подобных проблем эволюционные биологи. Это так называемый сравнительный метод. Как выясняется, мы, люди, — не единственные, у кого овуляция протекает скрытно. Хотя в целом для млекопитающих это скорее исключение, в отряде приматов, к которому относится и человек, подобное явление встречается довольно часто. У многих видов приматов нет никаких внешних признаков овуляции; у других они есть, но не очень заметные; наконец, у третьих эти признаки выражены во всей красе. Репродуктивная биология каждого вида обезьян — это и есть результат эксперимента, проведенного самой природой, которая словно задалась целью оценить достоинства и недостатки скрытой овуляции. Сравнивая эти виды приматов, можно попытаться понять, какие именно черты являются общими для видов со скрытой овуляцией и в то же время отсутствуют у видов с демонстративной овуляцией. Данное сравнение проливает свет и на наше сексуальное поведение. Именно оно было предметом важного исследования, которое провели шведские биологи Биргитта Силлен-Тулльберг и Андерс Мёллер. Их анализ состоял из четырех этапов.
ЭТАП 1. Силлен-Тулльберг и Мёллер пытались обнаружить видимые признаки овуляции у возможно большего числа видов (всего было обследовано 68 видов). |
