Изменить размер шрифта - +
Дуэль между ними стала неизбежной, и Гамильтон пал, сраженный пулей вице-президента Бэрра. Пережив судебные преследования и длительное изгнание, Бэрр дожил до глубокой старости, занимаясь адвокатской практикой и не без злорадства наблюдая, как один за другим уходят в иной мир отцы-основатели, его соперники, как правило, в весьма стесненных обстоятельствах.

Чарлза Скайлера, незаконного сына Бэрра (это уже чисто романная линия), другой его незаконный сын, президент Мартин ван Бюрен (насчет отцовства Бэрра среди историков согласия нет), назначает на должность консула, и Скайлер отбывает в Европу, где становится отцом-основателем вымышленной автором семьи, члены которой действуют в других книгах.

В романе «Линкольн» Чарлз Скайлер появляется только в последней главе и существенной роли не играет. Здесь доминирует президент, о котором, кроме бесчисленных научных трактатов, биографий и романов, писались даже стихи (нас такое не может удивить, а вот для США это обстоятельство из ряда вон выходящее) — помните «О, капитан, мой капитан» Уолта Уитмена? По поводу этого романа возникла особенно острая полемика, но Видал был к ней отлично подготовлен. По его словам, прежде чем взяться за работу над «Линкольном», он прочитал тысячу книг. К тому же писатель обладает существенным преимуществом перед учеными-историками: пространство между установленными фактами — проклятие для историка и благодать для романиста, заполняющего исторические лакуны своим художественным воображением. Впрочем, дело не в полемике. Со страниц романа предстает монументальная, но человечная фигура, далекая от безжизненного канона (не столько освободитель рабов, сколько объединитель страны типа Бисмарка и основоположник сильного президентства), но куда более убедительная.

В романе «1876» Чарлз Скайлер после сорокалетнего отсутствия возвращается в США известным литератором, он собирается писать о том, как изменилась страна к своему столетнему юбилею, а заодно выдать замуж овдовевшую дочь. Его глазам открылась неслыханная коррупция, поразившая администрацию президента Гранта, конгресс, мир бизнеса. Последние мазки на этот холст нанесла самая грязная в истории США избирательная кампания, когда исход выборов на Юге (в том числе в злополучной Флориде!) был фальсифицирован и президентом вместо победителя Тилдена стал Хейс. Ассоциации возникают сами собой. Надорвавшийся от трудов и переживаний Скайлер умирает, но преуспевает его дочь Эмма, с новообретенной американской хваткой найдя себе мужа-миллионера.

Действие «Империи» отнесено к рубежу XIX — XX веков, когда американская республика в результате испано-американской войны начала превращаться в империю. Знаковое для Видала преображение: в книге, которую вы только что прочитали, он называет себя защитником старой республики, в отличие от империи, преобразовавшейся при Трумэне еще раз — в имперское «государство национальной безопасности».

В романе «Империя» писатель запечатлел рождение еще одной империи — газетной монополии Херста, манипулирующей общественным мнением. Именно с империи Херста начинается история современных гигантов массовой информации, которым изрядно достается от Видала в книге «Вечная война…». Каролина, дочь Эммы из романа «1876», заворожена Херстом и приступает к изданию собственной газеты — эта увлекательная вымышленная сюжетная линия вместе с борьбой Каролины за наследство до конца держат читателя в напряжении.

В романе «Голливуд» и Херст, и Каролина, чутко уловив веяние времени, с головой погружаются в киноиндустрию. Это происходит на фоне Первой мировой войны, когда президенту Вильсону удается втянуть изоляционистскую Америку в европейскую бойню. Тут впервые на страницах «Саги» появляется Франклин Рузвельт, молодой заместитель военно-морского министра.

И наконец — «Золотой век».

Быстрый переход