Эта позиция Шолохова умножила число его врагов, которых и без того было достаточно как в высших слоях партноменклатуры, так и в среде творческой интеллигенции. Будь их воля, они бы ещё тогда остановили работу Герасимова над экранизацией «Тихого Дона», но, как говорится, поезд уже ушёл. А когда три серии картины вышли на широкий экран (в 1957–1958 годах), то замолчать успех было просто невозможно: фильм стал лидером проката, собрав на своих сеансах 47 миллионов зрителей, что было рекордом для тогдашнего советского кинематографа. Если приплюсовать к этому и тот успех, который сопутствовал картине за рубежом (награды на трёх кинофестивалях и диплом Гильдии режиссёров США как лучшему иностранному фильму 1958 года), то триумф герасимовского фильма можно назвать сенсационным.

Экранизация «Тихого Дона», осуществлённая С. Герасимовым, прибавила популярности роману. В те дни достать его в библиотеках было практически невозможно — он всё время был на руках. Издательство «Художественная литература» выпустило новый тираж романа в несколько миллионов экземпляров, который был сметён с прилавков в одночасье. Апогеем этого триумфа стало присуждение М. Шолохову Нобелевской премии в конце 1965 года.

Между тем именно герасимовская картина открыла шлюзы в советском кинематографе для многочисленных экранизаций шолоховской прозы. Только в первой половине 60-х на разных киностудиях страны были сняты сразу несколько великолепных фильмов по произведениям великого писателя: «Нахалёнок» Евгения Карелова (1962), «Донская повесть» Владимира Фетина (1965). Но самым выдающимся фильмом из этого ряда стала картина режиссёра-дебютанта Сергея Бондарчука «Судьба человека» (1960). Как и герасимовский «Тихий Дон», эта экранизация стала сенсацией: почти 40 миллионов зрителей в прокате, Ленинская премия и призы почти десятка кинофестивалей в разных странах мира. Именно с этого фильма началась дружба Бондарчука с Шолоховым, которая продлилась почти четверть века. Причём это была дружба не только двух выдающихся творческих людей, а двух настоящих мужчин, истинных патриотов своей родины.

Тем временем по мере роста славы Шолохова — особенно после присуждения ему Нобелевской премии — за рубежом ширились нападки как на него лично, так и на его творчество. Этим занимались идеологические центры западных спецслужб, которые продолжали вбрасывать своим гражданам мысль о том, что Шолохов — плагиатор. В Советском Союзе тоже находились люди, которые эту идею всячески поддерживали и старались распространить посредством провоза на территорию страны изданий, где пропагандировалась мысль о «плагиаторстве» Шолохова. Особенно эта кампания усилилась после того, как в начале 1966 года Шолохов выступил на XXIII съезде КПСС и поддержал суровый приговор суда двум советским писателям — Андрею Синявскому и Юлию Даниэлю (их осудили на несколько лет тюрьмы за то, что они тайком печатали свои антисоветские произведения на Западе). После этого в кругах так называемых советских либералов ненависть к автору «Тихого Дона» достигла наивысшей точки. Она стала тем водоразделом, который навсегда разделил советских интеллигентов на два лагеря: на тех, кто почитал Шолохова (патриоты-державники), и тех, кто его ненавидел (либералы-западники).

Бондарчук относился к первым и прекрасно видел мимикрию многих своих коллег: когда они с высоких трибун произносили высокие слова о гениальности Шолохова, но в душе тайно его ненавидели. Бондарчук всем своим поведением доказывал обратное: он не только вслух говорил о величии Шолохова, но и в своём творчестве старался подтверждать правоту этих слов.

В начале 60–70-х, когда после событий в Чехословакии часть советской либеральной интеллигенции буквально взбесилась от своего антисоветизма, Бондарчук решил вновь обратиться к шолоховской прозе. Он задумал осуществить новую экранизацию «Тихого Дона», но уже на телевидении.