|
Английские же мастера колокольного звона считают, что набор элементарных мелодий — детское занятие, а истинная работа звонарей сравнима с решением сложных математических комбинаций. Когда английский звонарь говорит о мелодическом звучании своего колокола, он имеет в виду не музыку в традиционном понимании этого слова. Для обычного человека колокольный звон кажется монотонной мелодией, порой просто набором звуков. Чтобы такой человек хотя бы отчасти почувствовал глубину и красоту колокольного звона, он должен отойти на определенное расстояние, которое сгладит непонятные ему резкие звуки и позволит услышать истинную, сложную и многогранную мелодию. Профессиональный же звонарь без труда распознает в этой музыке мелодическую основу, понимает, как меняется звук в зависимости от того, какой стиль и метод работы с колоколами используется. А комбинаций, стилей и методов может быть огромное количество. Лишь звонарь слышит, как меняется мелодия, если порядок звона колоколов с 7, 5. 6 поменять на 5, 6, 7 или 5, 7, 6. Лишь профессиональный английский звонарь знает, что только при работе по английскому методу, когда все звонари сидят вокруг и каждый работает с веревкой своего колокола, каждый колокол может отдать всю прелесть, страсть и глубину своего звука. А идеальное звучание может быть достигнуто только тогда, когда звонарь и колокол становятся как бы единым целым, продолжением друг друга и подчиняются в своей работе точному математическому расчету. Рассчитано должно быть все вплоть до мелочей: скорость движения и траектория колокола, последовательность звона, ритма, количество ударов и так далее.
Для любого праздного наблюдателя репетиция в столовой может показаться несколько смешной и даже абсурдной — девять человек с серьезными лицами, сидящих по кругу, девять поднятых правых рук, держащих веревки и ритмично покачивающихся. Однако же для каждого из участников этого на первый взгляд странного действа каждое движение крайне важно, для них все абсолютно серьезно. Хезеки Лавендер громко отсчитал три удара, и все колокола оказались в центре круга. — Превосходно, — сказал падре. — Вы не допустили ни одной ошибки. — Я и не ожидал, что так хорошо все получится, — ответил Уимзи. — У него действительно очень даже неплохо получается, — согласился мистер Лавендер. — А теперь, мальчики, давайте попробуем еще раз. Какую теперь сыграем, сэр? — Давайте семьсот четвертую, — сказал падре, посмотрев на часы. — Сыграйте половину, потом повторите. — Хорошо, сэр. Валли Пратт, внимательно следи за руками и слушай свой колокол и не смотри по сторонам, ты и так сбиваешься. Бедный Пратт вытер пот со лба, поправил выбившийся локон, поудобнее уселся на стуле, взял в руки веревку и попытался сосредоточиться. Может быть, от волнения, а может, по какой-то другой причине он постоянно сбивался в одном и том же месте. — Встань! — заметив ошибку, крикнул мистер Лавендер. — Если ты и дальше собираешься так работать, Валли Пратт, мы можем даже не пытаться больше репетировать! Это бесполезно. Ты точно знаешь, как надо играть в этом отрывке? — Давай, давай, — сказал падре, — не расстраивайся Валли. Попробуй еще раз. Ты просто забываешь сделать один повтор, да? — Да, сэр. — Забыл! — воскликнул мистер Лавендер. — Ничего он не забыл! Он просто мало тренируется, и вообще стал плохо работать последнее время! Ничего он не забыл! Не умеет он ничего! — Успокойся, Хезеки, — вступился за Пратта падре. — Не надо так с Валли. Не у всех есть шестидесятилетний опыт работы. Мистер Лавендер нахмурился, что-то тихо проворчал, потом сел на место и начал играть с самого начала. На этот раз Валли Пратт действительно сосредоточился и сыграл все до самого конца без запинки. — Хорошо, все отлично, — сказал мистер Венейблс. |
