— По своему типу он скорее художник с утонченным вкусом, — объяснила я.

— Да поняла уже, поняла, — усмехнулась Аннелиза. — У меня и в мыслях не было переманивать его у тебя, ревнивая коза!

В этот момент в дверях появился Руди, и мы смутились. Хочется думать, он ничего не понял из нашей перебранки.

Руди порезался во время бритья и выглядел не так свежо, как вчера во время обеда. Он отказался от кофе и булочек и вместо этого вскипятил себе отдельно чай.

Похвально, конечно, что Руди сам себя обслужил, но надо же было ему схватить непременно нимфенбургскую чашку, которую я выставила для украшения! Он еще не сделал ни одного глотка, все размешивал и размешивал сахар; наконец его внимание приковала кухонная люстра, которая досталась Аннелизе от родителей. Колесо от телеги, закрепленное на потолке с помощью цепей, на колесе посажены четыре лампы в грубых кованых железных держателях. Мы с Аннелизой тем временем болтали о погоде.

— В Висбадене меня знает каждая собака, — внезапно и по-простецки грубо сказал Руди, — я не могу там приставать ко всем шейхам подряд. Меня быстро примут за проститута! Лучше нам начать в Баден-Бадене!

— Нам? — удивились мы с Аннелизой.

Выяснилось, что ночью Руди чуть ли не до утра ломал голову над этим вопросом и составил план. Если кто-то и умел одновременно сочетать в себе серьезность и невинность, так это две славные пожилые дамочки.

— Правильно, — кивнула я, — мы можем позволить себе ввозить контрабанду, воровать, торговать наркотиками, убивать, заниматься вымогательством и похищать людей с целью выкупа сколько угодно, и никто нас не заподозрит. Никто даже не сумеет описать наши личности, поскольку на нас давным-давно перестали обращать внимание. Мы — серые пантеры, невидимая армия призраков нации.

— Лора! — воскликнул Руди. — Как ты прекрасно сказала! Это как в «Мышьяке и старых кружевах»! Но я вовсе не собирался подвигнуть вас на кражу!

Но главное тут — шутка. Аннелиза давно горела нетерпением что-нибудь отмочить и тут громко затянула:

— Тео, мы едем в Лодзь! Мы закатим там такой праздник, что забудем обо всем в мире!

Вот в чем заключался наш план: в холле самой изысканной гостиницы-санатория заказываем аперитив и рассматриваем крупных капиталистов. На Руди возлагается задача вступать с ними в разговор.

В качестве репетиции он разыграл перед нами сцену. Повязал на шарообразную вазу кухонное полотенце в красную клетку и стал нашептывать на ухо воображаемому шейху:

— Посмотрите назад, видите там, в кресле, мою двоюродную бабушку? Она очень знатного происхождения. Бедняга вчера просадила все свое состояние, и теперь ей не остается ничего другого, как расстаться с фамильными драгоценностями!

— Чего уж, скажи сразу — прабабушка! — обиделась я. — Тети будет достаточно!

Моя подруга, которая всю жизнь переживала, что не попала на сцену, получила сильное впечатление.

— А какая роль уготована мне? — поинтересовалась она.

Шуточки Руди зачастую были на грани приличия. Вот и сейчас он прыснул со смеху:

— Моей няньки, естественно!

Я злорадно усмехнулась.

— Аннелиза будет играть важную роль второго плана — камеристку! — объявил Руди.

Аннелиза не согласилась ни с одним из этих предложений. Теперь и я со всей серьезностью выразила протест:

— Мы тут не собираемся разыгрывать ни «Марию Стюарт», ни оперу Моцарта! И на самом деле пожилых камеристок не бывает. Аннелиза будет поддерживать нас в качестве моей подруги, и ни слова больше!

— Тогда вперед, девочки! — подвел итог Руди, в котором проснулась жажда действия.