— Наверное, ты прав, непогрешимый зануда-проповедник, — лениво протянула Джапки. — Кто, кроме землянина, сделал бы то, что Дерек совершил на Фести? — Нет-нет! — воскликнула Ева. — Дереком правит женщина, а не психологические установки. Он…

— В случае Энде это одно и то же, дорогая, поверь мне. Подумай о социальной организации Земли. Рабы-партены заменили всех, кроме горстки истинных землян. Эта горстка разделила Землю на большие поместья, где правит пагубный матриархат.

— Да, я знаю, но Дерек…

— Дерек в тисках системы. Земляне впали в беспрецедентную модель спаривания. Сыновья женятся на матерях не только чтобы сохранить свой род, но и потому, что способные к деторождению женщины на Земле сейчас редки и сама Земля дряхлеет. Такова семья Энде; таков й сам Дерек Энде. Эта «госпожа» ему и жена, и мать. А если учитывать еще и фактор долголетия… в общем, естественно, создается крепчайшая эмоциональная броня, которую почти невозможно взломать. Даже тебе, моя пушистая Ева!

— Сегодня вечером он едва не сломался!

— Сомневаюсь, — сказал Беликс. — Энде, возможно, и хочет вырваться из своего клаустрофобного дома, но те же силы, что тянут его прочь, в конечном счете затянут его обратно.

— Говорю тебе, он едва не сломался — только я сломалась первая.

— Ну, как говорил мне много веков назад Тиэ Рач, только тот, кто ненавидит наслаждения, сумеет и других заставить возненавидеть их. По-моему, тебе повезло, что он не сломался: ты бы просто осталась с ребенком на руках.

Ее смех прозвучал фальшиво.

— Значит, с ребенком, вероятно, останется Владычица Эндехаавена. Я больше пробовать не стану… хотя он, кажется, он такого давления долго не выдержит. Это же просто безнравственно! Он заслуживает лучшего!

— Ева, ты судишь о нравственности? — изумленно вскрикнула Джапки из благоухающей темноты.

— Прими мой совет, Ева: забудь бедолагу. Не говоря обо всем прочем, он едва умеет выражать свои мысли — и потому ты с ним больше сезона не выдержишь.

Невидимый слушатель не стерпел. На него накатил внезапный гнев — не только на них — за то, что говорили, но и на себя — за то, что слушал. Рассвирепев, Дерек дернул ложе, на котором устроились Беликс и Джалки, собираясь вывалить их на пол.

Слишком поздно теплозрение предупредило его о том, что это за ложе. Оно не опрокинулось, а повернулось на шарнирах, окатив его волной жидкости. Двое неглаатов лежали в теплой ванне, благоухающей иланг-илангом.

Джалки взвизгнула от испуга и гнева. Брыкаясь, она цопала Дереку копытом по подбородку; он поскользнулся на маслянистой жидкости и упал. Беликс, лишенный теплозрения, выскочил из ванны, споткнулся о ноги Дерека и тоже свалился.

Ева громко требовала зажечь свет. Прочие обитатели зала кричали, что темнота должна господствовать любой ценой.

Поднявшись — и потеряв только чувство собственного достоинства, — Дерек, побежал к выходу, предоставив остальным разбираться самим.

Мокрый, горя стыдом и отвращением, он выбрался из Яркоока. Торопливые шаги Йона сопровождали его, как эхо, до самого взлетного поля.

Скоро он вернется в Эндехаавен. Пусть ему не везет в отношениях с другими людьми, там он по крайней мере знает каждый дюйм своего унылого надела.

Заключение

Даже будь Эндехаавен заколдован, там не могло бы быть тише, когда Господин Дерек Энде прибыл домой.