Валентин Рудольфович покосился на жену – ее глаза сияли. И непонятно, то ли лысый рейдер тому причиной, то ли очередная Нелькина блажь.

– Ну и что все это значит? – проворчал он, прихлебывая уже почти остывший – такая гадость! – кофе.

– А это означает, – пропела непонятно чем довольная жена, – что Неличка вчера уехала и сегодня к нам не придет. Зато потом они придут вдвоем и нам все расскажут! Там минус семьдесят один! Здорово?

– Здорово… – кисло согласился Валентин Рудольфович, который терпеть не мог всех Нелькиных ухажеров, с которыми та постоянно ввязывалась в какие-то авантюры. При этом у Нельки, что самое интересное, был муж, лапоть и подкаблучник, который свято верил, что все спортивно-туристические и прочие увлечения супруги носят исключительно культурологический характер.

– И Настя с Игорем тоже не придут, представляешь? – продолжала Ирина, деловито переставляя какие-то плошки со стола в раковину – она вообще никогда не сидела без дела. – Игорь позавчера в больницу попал с гипертоническим кризом, а знаешь ведь, какой он капризный, то ему одно, то другое, вот она ему супики готовит, котлетки жарит и возле него в больнице сидит целый день. Еще и елочку ему туда понесет. Так что день рождения отмечаем в узком семейном кругу: ты, я, Юлька и Рита. Но Юлька придет поздно. И ты, пожалуйста, веди себя прилично, не лезь к ней, ладно, Валь?

– А… Рита тебе не звонила? – осторожно поинтересовался Валентин Рудольфович.

– Нет. А что? – удивилась жена.

– Видишь ли… После вчерашнего дела… Я бы не хотел, чтобы она к нам приходила. И я тебя уже не раз просил…

– Рита – моя лучшая подруга! – отчеканила Ирина и забрала у него из рук кружку с недопитым кофе. – Ее муж к нам и так не ходит – нормальный, кстати, мужик. Мы договаривались, чтоб не знакомить ее с твоими коллегами, так их и не будет. В чем дело-то?

Валентин Рудольфович так расстроился, что даже отложил недоеденный бутерброд. Вчера, красиво отшив Марго возле суда, он был весьма доволен собой, но о последствиях не подумал. Жена, которая очень гордилась им самим и его карьерой, была готова положить на алтарь служения его профессии все. Кроме подруги детства. А получается, что на день рождения не придет никто, и если в первых двух случаях виноват злой рок, то в третьем – он лично.

– Зато в магазин ехать не надо, – вручила ему утешительный приз жена. – Представляешь, какие там очередищи! Я хотела вчера, а ты приехал в одиннадцать, ладно, думаю, раз никого не будет, и сама приготовлю, тряхну стариной, если не разучилась еще.

– Зато я решение отписал, нам же ехать завтра, чтоб на мне не висело, – привычно соврал супруг. – Ты хоть знаешь, что за дело вчера было?

– Какое? Расскажи! – Ирина немедленно оставила в покое посуду и уселась рядом, приготовившись слушать. Он любил рассказывать жене про сложные и интересные дела, потому что, рассказывая, еще раз их обдумывал и порой находил верное решение, а Ирина была отличным слушателем.

И Валентин Рудольфович подробно рассказал о вчерашнем заседании, о том, как он мечтал треснуть Буликова пепельницей в лоб и как отвратительно себя вела ее драгоценная подруга. Но жена, вопреки ожиданиям, не прониклась сочувствием, а принялась хихикать. Литвиненко обиженно прервал рассказ:

– Тебе смешно! А с меня еще шкуру спустят за это дело. Они же шпионы, им деньги из-за границы шлют, чтоб они нашу судебную систему расшатывали.

– Ну и что за система, если ее дохлая мышь может расшатать?! – уже хохотала жена.

– Да ну тебя! – обиделся Валентин Рудольфович, не встретив привычного сочувствия и понимания, и присовокупил бесспорный, с его точки зрения, аргумент против четы Мамай-Буликовых: – Если бы не они, я бы дома вечер провел.