— Вот чудик-то! Горячился Мокей. — Это ведь символ войны! У лучше боксёрские перчатки — всё-таки спорт…

Однако и боксёрские перчатки не смогли решить вопроса.

— Идея мелковата, — резюмировал Мокей. — Надо бы что-нибудь посерьёзнее…

Но это «что-то» не давалось в руки, ускользало. Подошёл отбой, а сучки так ни на чём и не остановились.

На следующий день Килограммчик проснулся первым за двадцать минут до подъёма, а по гону разбудил остальных. Короткий стук — и в палату ворвалась Бутончик.

— Мальчики!.. С добрым утром! Не опаздывайте на физзарядку.

— Тороплюсь, — мрачно протянул Мокей. — Я не пушка и заряжаться мне ни к чему.

— Без разговоров, — проговорила Бутончик. — Не подводите наше звено…

— Я физзарядку делаю только мысленно, — поделился опытом Килограммчик.

— Но животик у тебя просто немыслимый.

— А может, пойдём? — засомневался Джон.

— Сучки! — скомандовал Мокей. — Переходим прямо к водным процедурам…

На физзарядку пошёл один Пётр.

В столовой Яков Германович сам усадил сучков за стол, пожелал приятного аппетита и заботливо осведомился:

— Как самочувствие?

— О’кей, — сказал Джон.

— Отличное! — вырвалось у Мокей.

— Тянем… — неопределённо ответил предусмотрительный Гошка.

— И на физзарядке были?

— Как вам сказать… — схитрил Мокей. — Уже не помню.

— М-да… бывает, — сочувственно кивнул Яков Германович. — Но, скорей всего, не были! Игнорирование физзарядки приводит к амнезии…

— Вас ист дас? — осторожно спросил Мокей.

— Потеря памяти… временная, — пояснил Яков Германович. — И ещё к облысению… постоянному.

— Ну да?! — удивился Гошка.

— Как пить дать, — уверил Яков Германович. — И ещё к неуправляемой полноте. Учтите сие, молодые люди.

Пришлось переключаться, то есть искать иные возможности неповиновения… I>Сучки не пожелали убирать постели (всё равно вечером ложиться…). Бутончик вынесла вопрос об их поведении на совет отряда, и всем троим (Пётр по-прежнему не присоединялся к ним) досталось на орехи.

— Смотри, звеньевая, допляшешься… — пообещал Мокей. — Ожидай возмездия!

Однажды Мокей с Гошкой стали обирать одинокую черешню, что росла неподалёку от корпуса, но Бутончик и тут возмутилась:

— Перестаньте есть немытые фрукты!

Мокей удивлённо огляделся, пожал плечами и стал смотреть себе под ноги.

— Вроде мне послышался мышиный писк?.. Не слышал, Килограммчик?

— Что-то и мне почудилось… — подыграл Гошка и вновь потянулся к ветке, усеянной спелыми ягодами.

Бутончик слегка повысила тон:

— Прекратите, вам говорят!

— Что за шум? — вдруг раздался голос Якова Германовича. — У нас в Артеке, — спокойно и весомо сказал он, — не рекомендуется нарушать правила, особенно те, что связаны со здоровьем. Ещё засеку — и отправлю в изолятор. Честное пионерское! — И ушёл.

Сучки — тоже: отомстить звеньевой они сейчас же не решились.

Два часа спустя Мокей и Гошка появились в кабинете начальника дружины.