Бледная улыбка промелькнула на бескровных губах Шарлотты, потом ее глаза снова закрылись.

– Клянусь, что я отдала бы последний вздох за то, чтобы почувствовать на своем лице солнечное тепло.

– Вы его ощутите, – убежденно сказала Арабелла, – Поверьте мне и… Джеку.

– Брату я готова вручить свою жизнь, – тихо ответила Шарлотта.

На ее губах вновь мелькнула улыбка, и она посмотрела на свою посетительницу.

– Мне всегда было интересно знать, какая женщина окажется под стать Джеку. Вы его любите?

– Больше всего на свете.

– И если он отдал вам свое сердце, то любит вас безгранично, – сказала она. – Иногда я не верила, что он встретит подходящую женщину. Он нелегкий человек.

– Нелегкий, – с готовностью согласилась Арабелла и рассмеялась.

Шарлотта сделала попытку вторить ей, но закашлялась. Арабелла в отчаянии смотрела, как клочок ткани, который она приложила к губам, пропитывается кровью. Она встала и взяла свою опустевшую корзинку, вытащила из нее две салфетки и дала их Шарлотте. Это все, что она сейчас могла для нее сделать.

Наконец судорожный кашель прошел, и Шарлотта прислонилась к стене со вздохом изнеможения. Веки ее затрепетали, пропитанные кровью салфетки лежали скомканными на ее коленях.

– Если этому суждено случиться, следует спешить, – сказала она слабым голосом.

– Да. – Арабелла склонилась над ней и поцеловала ее в щеку. – Мне бы хотелось узнать свою золовку. Я так понимаю, – быстро сказала Арабелла, опасаясь, что Шарлотта снова впадет в забытье, – что узникам присвоены номера. Скажите мне ваш, Шарлотта.

Наступило долгое молчание. Дыхание, слетавшее с губ Шарлотты, было хриплым и прерывистым. Арабелла уже начала отчаиваться, но вдруг веки Шарлотты затрепетали.

– Узница номер 1568, – прошептала она.

Арабелла встала, отряхивая грязную солому и пыль со своей потрепанной юбки. Она отвела с лица упрямые волосы с чувством безнадежности. Ведь она могла бы принести с собой одеяло, питательный бульон, опиум. Все это было в ее саквояже. Потом покачала головой, чтобы избавиться от ощущения тщетности своих усилий. Она сделала то, зачем ее сюда послали. Теперь дело было за другими… за Джеком… Ему предстояло добиться свободы Шарлотты. И она знала, что ему это удастся.

С пустой корзинкой она проделала путь назад к запертой двери в дальней стене. Несколько рук потянулось к ней. Они хватали ее за юбку, но в этом не было угрозы, а только отчаяние. Она выглядела вовсе не так, как лицо, обладающее властью и способное помочь выбраться кому-нибудь из этих несчастных заключенных, и большинство из них следили за ее движением тусклыми и равнодушными глазами.

Арабелла принялась колотить кулаком в дверь, теперь уже отчаянно стремясь выбраться на солнечный свет, оставив позади затхлый и болезненный воздух тюрьмы. Она барабанила снова и снова, и горло ей сжимала усугубляющаяся паника. Наконец в замке заскрежетал ключ, и дверь приоткрылась на несколько дюймов. Арабелла выскользнула наружу и глубоко вдохнула воздух.

– Надеюсь, что игра стоила свеч, – сказал жандарм. – Я бы потребовал больше, чем несколько су, за то, чтобы проникнуть туда.

– Я беру только то, что могу найти, – ответила Арабелла и поспешила прочь, размахивая корзинкой с беззаботностью женщины, чувствующей себя как дома.

Она почти бегом проскользнула в ворота и увидела Джека, все еще неподвижно стоявшего на том месте, где она оставила его. Когда она подбежала к нему, он все еще не шелохнулся, только в его глазах она прочла мучивший его вопрос.

– Она там, – сказала Арабелла.