Евгений Гришковец. Почти рукописная жизньЖЖизнь – 5
Вы держите в руках уже вполне настоящий личный писательский дневник. Прежние дневниковые книжки несли в себе следы влияния интернета и потребности реагировать на происходящее в стране и мире как можно скорее, а лучше немедленно. Отказавшись от возможности общения и получения комментариев по поводу записей в своём Живом журнале, безоглядно и бесповоротно выйдя из блогосферы и социальных сетей я ощутил абсолютную свободу и радость. Я расстался с необходимостью напоминать о себе в интернет-пространстве. Тот год, который зафиксирован на страницах этой книжки, остался в записях совершенно иного рода. Я стал писать реже, но больше. Высказывания стали менее скоропалительными, но вдумчивыми и осмысленными. В этой книжке гораздо больше литературы, чем публицистики. Раньше было наоборот. Соответственно и требовать с неё можно строже.
Ваш Гришковец
4 января
Вечером первого января пошёл чистый и какой-то идеальный снег. Он шёл несколько часов и засыпал город ровным слоем чистоты и свежести. Дети успели в нём и поваляться, и покидаться снежками. Для младшей Маши это был первый в жизни сознательный и осмысленный снег. И выпал он как будто по заказу. Но после полуночи столбик термометра пополз вверх, снег стал оседать, в детских следах во дворе появилась вода, следом пошёл дождь, и к утру белого покрова как будто не бывало. Второго января температура поднималась аж до +10 С…
Хороший получился праздник. Возможно потому, что мы от него ничего не ждали, ничего особенного не выдумывали. Телевизор не включали вовсе. Даже традиционную речь главы государства пропустили и не вспомнили о ней. Нам было просто хорошо вместе. А когда младшие уснули, мы вдруг осознали, что энергия плещет через край, хотя сами мы только чуть-чуть пригубили шампанского. Мы поняли, что нам нужно выйти, выбраться, выехать в город, увидеть людей, навестить друзей. Мы быстро оделись по возможности в весёлые наряды: Наташе нашёлся настоящий лётный шлем с очками, её подружке – большая, ещё сибирская, купеческая лисья шапка, диковинная для Калининграда, я нацепил кепку с очками, как у Козлевича, а Лена навертела на голову оранжевый тюрбан. Так мы уселись в наш маленький весёлый кабриолет, открыли крышу, громко включили «Бони М» и выехали в город… Да! От этого моя простуда только усугубилась! Но все, кто нас видел, были рады. Даже милиционеры. А у нас случилась эйфорийно-весёлая прогулка по городу. Заезжали к друзьям. Все были рады нашей лихости. Вернулись домой совершенно замёрзшие, голодные и взбудораженные. А что ещё нужно? Даже ума не приложу… Хочу начать этот год неспешно и вдумчиво. Это первый мой Новый год в доме, который я ощущаю тем самым жилищем, где готов встретить старость. Новое и сильное ощущение, в нём много печального и много радостного. А ещё много такого, что я чувствую, но пока не могу определить словами. Поэтому хочу начать год с воспоминаний и мемуарных записей… В то время как большинство моих друзей и соотечественников изо всех сил катается на лыжах со склонов заграничных гор или поддерживает экономику стран Юго-Восточной Азии, или с ума сходит от безделья, обжорства и пьянства, или смотрит всё подряд в кинотеатрах, или делает что-то ещё столь же содержательное… – мне хочется привести в порядок разрозненные, но яркие воспоминания и эпизоды разных лет… Вчера стал разбирать коробки с книгами, журналами, фотографиями и бумагами. Часть коробок не были распакованы ещё со времени переезда из Кемерово в 1998 году. Какими-то книгами я пользовался, что-то мне дарили. Бумаги, фотографии и журналы накапливались. С 1998 года мы уже дважды переезжали, и вот, не так давно, переехали окончательно. Коробки и связки книг остались неприкаянно стоять в коридорах и на лестнице. В темноте о них все спотыкались, они создавали неряшливую картину и ощущение неоконченного переезда. |
