– Да, можно сказать, что он и женился на деньги от «кадиллака». Но меня удивляет, что за эту свою женщину ему пришлось заплатить целым «кадиллаком». Право же, хватило бы и малолитражки.

– Я несправедлив, – сказал Пларр. – Дело не только в том, что он обхаживал королевских особ. В нашей провинции тогда было много англичан, вы это знаете лучше меня. И один среди них попал на границе в беду, когда через нее перешли партизаны, а у Фортнума были связи. Он избавил посла от больших неприятностей. Ему, конечно, все же повезло, не все послы такие благодарные люди.

– Поэтому, если мы попадем в переплет, нам остается надеяться на Чарли Фортнума. Шах.

Доктору Пларру пришлось отдать ферзя в обмен на слона. Он сказал:

– Бывают люди и похуже Чарли Фортнума.

– Вы уже попали в переплет, но Чарли Фортнум вас не спасет.

Доктор Пларр быстро поднял глаза от доски, но старик имел в виду только партию в шахматы.

– Снова шах, – сказал Хэмфрис. – И мат. – Он добавил: – Этот душ течет уже полгода. Вы не всегда так легко мне проигрываете, как сегодня.

– Вы стали лучше играть.

2

Доктор Пларр отказался от третьей партии и поехал домой. Он жил на верхнем этаже желтого многоквартирного дома, выходившего на Парану. Этот дом был бельмом на глазу у старого колониального города, однако желтый цвет с годами все больше линял, да, впрочем, доктор и не мог позволить себе собственного дома, пока жива была мать. Просто не поверишь, сколько женщина может истратить в столице на пирожные.

Когда доктор Пларр закрывал ставни, реку пересекал последний паром, а когда лег в постель, то услышал шум самолета, медленно делавшего в небе круг. Шел он очень низко, словно лишь несколько минут назад оторвался от земли. Это явно не был реактивный самолет, пролетавший над городом по пути в Буэнос-Айрес или Асунсьон, да и час был чересчур поздний для дальнего пассажирского рейса. Пларр подумал, уж не самолет ли это американского посла, хотя и не ожидал его услышать. Он погасил свет и лежал в темноте, раздумывая о том, как легко могла сорваться вся их затея, пока шум самолета не стих, удаляясь на юг. Ему очень хотелось поднять трубку и набрать номер Чарли Фортнума, но он не мог придумать повода для звонка в такой поздний час. Нельзя же спросить, понравились ли послу руины? Хорошо ли прошел обед? Надеюсь, что у губернатора вам подали хорошие бифштексы? Он не имел обыкновения болтать с Чарли Фортнумом в такое время – Чарли слишком любил свою жену.

Пларр снова включил свет – лучше почитать, чем вот так мучиться неведением; он заранее знал, чем кончится книга доктора Сааведры, и она оказалась отличным снотворным. Движения по набережной уже почти не было, раз только с ревом пронеслась полицейская машина, но доктор Пларр скоро заснул, так и не погасив света.

Разбудил его телефонный звонок. Часы показывали ровно два часа ночи. Он знал, что ему вряд ли в это время позвонит кто-нибудь из пациентов.

– Слушаю, – сказал он. – Кто говорит?

Голос, которого он не узнал, ответил с большой осторожностью:

– Спектакль прошел удачно.

– Кто вы? Зачем вы это мне говорите? Какой спектакль? Какое мне до этого дело?

В голосе его от страха звучало раздражение.

– Нас беспокоит один из исполнителей. Он заболел.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Мы опасаемся, что роль была ему не под силу.