Красота и богатство столицы ослепили императорскую чету. Зная, что бог Амон дал разрешение Рамзесу пригласить их в Египет, население оказало восторженный прием именитым гостям. Стоя рядом с Фараоном на колеснице, запряженной двумя лошадьми, Хаттусили не переставал удивляться.

— Мой брат не пользуется личной охраной?

— Моя личная охрана начеку, — ответил Рамзес.

— Но все эти люди вокруг нас… Разве наша безопасность обеспечена?

— Посмотри в глаза любому египтянину, Хаттусили. — В них нет ни ненависти, ни злобы. Сегодня он благодарит нас за то, что мы построили мир, и мы разделяем с ним эту радость.

— Народ, который не ведает страха… Как это странно! И как Рамзесу удалось создать армию, которая была способна противостоять хеттским воинам?

— Все египтяне любят свою страну, как ее любят боги.

— Это ты, Рамзес, помешал мне победить. Ты и никто другой. Но вот уже несколько минут, как я об этом не сожалею.

Хеттский император снял шерстяной плащ, ему больше не было холодно.

— Климат мне подходит, — заключил он. — Жаль… Я хотел бы здесь жить.

Первый прием, данный во дворце Пи-Рамзеса, был грандиозным. Слуги подали такое количество изысканных блюд, что Хаттусили и Путухепа смогли только понемногу отведать их, смачивая губы в чашах с превосходным вином. Очаровательные танцовщицы с обнаженной грудью пленили их зрение, и императрица оценила элегантность платьев знатных дам.

— Я бы хотела, чтобы этот праздник был посвящен Аша, — сказала императрица. — Он отдал свою жизнь за мир, за счастье, которыми наслаждаются наши народы.

Император одобрил слова Путухепы, тщательно скрывая свое недовольство.

— Здесь нет нашей дочери, — с сожалением произнес он.

— Я не отменю своего решения, — заявил Рамзес. — Хотя Мат-Гор совершила серьезные ошибки, она останется символом мира и в этом качестве будет почитаться в Египте. Нужно ли мне внести уточнения?

— Нет, мой брат Рамзес. Иногда полезно не знать некоторых деталей.

Итак, Рамзес избежал упоминания об аресте сирийского купца, который выдал Мат-Гор, думая таким образом оправдать себя.

— Фараон желает поговорить со своей будущей супругой?

— В этом нет необходимости, Хаттусили. Мы с пышностью отпразднуем второй дипломатический брак, и наши народы будут нам за это признательны. Но время чувств и желаний прошло.

— Нефертари воистину незабываема… И хорошо, что это так. Принцесса, которую я выбрал, хорошенькая, но глупенькая, она не сможет беседовать с Рамзесом Великим. Она познает прелесть египетской жизни и всегда будет этому радоваться. Что касается Мат-Гор, она не любила Хеттию, но с каждым днем будет все больше ценить свою вторую родину, где так страстно желала жить. С возрастом она поумнеет.

Так Хаттусили определил судьбу двух хеттских принцесс. В сороковой год царствования Рамзеса между Хеттской империей и Египтом больше не осталось ни одного повода для раздоров. Именно по этой причине карие глаза императрицы Путухепы засветились от радости.

Пилоны, обелиски, колоссы, большие дворы под открытым небом, колоннады, ритуалы подношений, серебряный грунт заворожили Хаттусили, который заинтересовался также Домом Жизни, книгохранилищем, кладовыми, стойлами, кухнями и кабинетами, где работали писцы. На императора Хаттусили произвели большое впечатление беседы с визирем и его сановниками. Египетское общество было устроено так же безупречно, как и архитектура его храмов.

Рамзес пригласил Хаттусили сжечь ладан, чтобы усладить обоняние богов и привлечь их к жилищу, которое им построили люди. Императрица участвовала в обряде усмирения опасных сил, который со своей обычной неукоснительностью проводил Ка.