Ночью 7 и 8 августа британские «ланкастеры» сбросили на Милан тысячи бомб – их целью были фабрики, промышленные предприятия и военные объекты, но неизбежно страдали и находящиеся поблизости дома.

Когда бомбы стали взрываться достаточно близко от их дома, сотрясая его стены, Порция запаниковала и попыталась убедить мужа увезти семью в Рапалло на западном берегу.

– Нет, – сказал Микеле. – Они не будут бомбить рядом с собором. Здесь все еще безопасно.

– Одной случайной бомбы нам будет достаточно, – сказала Порция. – Я беру Сиччи и уезжаю.

Отец Пино, хотя и расстроенный, был полон решимости:

– Я останусь ради бизнеса, но думаю, что Пино пора отправляться в «Каса Альпина».

Пино отказался во второй раз.

– Это для маленьких мальчиков, папа, – сказал Пино. – Я уже не маленький.

12 и 13 августа в налете на Милан участвовало более пяти сотен бомбардировщиков союзников. Впервые бомбы падали рядом с Дуомо. Одна из них повредила церковь Санта-Мария делле Грацие, но чудесным образом не затронула фреску Леонардо да Винчи «Тайная вечеря».

Ла Скала повезло меньше. Бомба пробила крышу театра и взорвалась, в театре начался пожар. Другая бомба попала в «Галерею», которая сильно пострадала. Взрывной волной сотрясало и дом Лелла. Пино ту жуткую ночь пересидел в подвале.

На следующий день он встретился с Карлетто. Белтрамини собирались уехать от бомбардировок на ночь за город. Отец Пино, тетя Грета, дядя Альберт и Туллио Галимберти со своей последней подружкой присоединились к Белтрамини.

Когда поезд тронулся с вокзала, направляясь на восток, Пино, Карлетто и Туллио стояли у открытой двери товарного вагона, набитого миланцами, покидающими на ночь город. Поезд набрал скорость. Пино посмотрел на небо, такое безупречно-голубое, что он не мог себе представить его черным, с тесно летящими по нему самолетами.

3

Они пересекли реку По, и задолго до наступления темноты, когда земля еще млела от летней жары, поезд со скрежетом остановился среди холмистых сельскохозяйственных угодий, паровоз спустил пар. Пино с одеялом на плече поднялся следом за Карлетто на невысокий травянистый холм, окруженный фруктовым садом.

– Пино, – сказал синьор Белтрамини, – ты смотри внимательнее, к утру пауки сплетут паутину у тебя на ушах.

Синьора Белтрамини, хорошенькая хрупкая женщина, которая, казалось, всегда страдала от какой-нибудь болезни, пожурила его:

– Зачем ты это сказал? Ты же знаешь, я боюсь пауков.

Торговец фруктами едва сумел сдержать улыбку:

– О чем ты говоришь? Я всего лишь предупредил парня об опасностях, которые подстерегают, когда спишь в высокой траве.

Его жена хотела было что-то возразить, но потом просто отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

Дядя Альберт выудил из полотняной сумки хлеб, вино, сыр и салями. Белтрамини достали пять спелых дынь. Отец Пино сел в траве рядом со скрипичным футляром, обхватил руками колени. На его лице появилось очарованное выражение.

– Ну не великолепно ли? – сказал Микеле.

– Что великолепно? – спросил дядя Альберт, недоуменно оглядываясь.

– Это место. Какой чистый воздух. А запах. Ни дыма, ни вони взрывчатки. Все кажется таким… не знаю. Невинным?

– Точно, – сказала синьора Белтрамини.

– Что точно? – спросил синьор Белтрамини. – Пройди чуть подальше – и все не так уж невинно. Коровьи лепешки, пауки, змеи…

Хлоп! Синьора Белтрамини стукнула мужа по руке:

– У тебя нет ни капли жалости? Хоть когда-нибудь?

– Эй, больно же, – сказал синьор Белтрамини с улыбкой.