— Я хотел бы подобрать апартаменты для полковника: просторное и хорошо отделанное помещение. Вы понимаете, командир для нас — как сам император. И еще — комнаты для генералов и конюшню для лошадей.

— Вы останетесь довольны.

— Я могу посмотреть?

— Конечно, но, прежде чем начать осмотр, не согласитесь ли выпить и закусить с дороги?

Не дожидаясь ответа, управляющий поднес к губам свисток. Появились двое одетых в черное слуг.

— Проводите этих отважных солдат в столовую и проследите, чтобы им всего хватило.

Пройдя по облицованному плитами коридору, зуавы очутились в столовой. Накрытый тончайшей скатертью стол был великолепно сервирован: хрустальные бокалы, серебряные приборы и множество чудесно пахнущих яств. Обед для эрцгерцога!

Друзья сложили сумки и карабины в угол и, не подав виду, что зрелище произвело на них впечатление, уселись за стол. Откупоривая бутылку с длинным узким горлышком, Раймон усмехнулся:

— Похоже, нас ждали!

— Черт возьми, стоило не умереть вчера, — облизал спекшиеся губы Обозный.

— Только не напивайтесь! — предупредил Франкур.

Он еще не отделался от неприятного впечатления, которое произвел на него управляющий. А события последних дней научили молодого человека осторожности. Зуавы принялись за еду. С аппетитом Гаргантюа они поглощали все подряд. В течение часа без передышки работали только зубы да челюсти. Щеки солдат залоснились и порозовели, глаза заблестели. Состязаясь, кто больше выпьет, Раймон и Обозный откупоривали одну бутылку за другой.

Наконец капрал остановил их:

— Достаточно! Больше ни капли, это приказ! Господин управляющий! А теперь не могли бы вы показать нам апартаменты?

Солдат повели по просторным залам. От выложенного мраморными плитами пола веяло холодом, в покоях стоял запах плесени. На стенах висели огромные, почерневшие от времени полотна. Кожаная обивка кресел потрескалась. Как и в большинстве богатых итальянских домов, отсутствовал элементарный комфорт. Франкур состроил недовольную гримасу:

— Никакого коврика — не пол, а каток. Здесь легко простудиться. Нужно, чтобы постелили ковры, — обратился он к управляющему.

— Это невозможно. В замке нет того, что вы просите.

— Тогда мы реквизируем их где-нибудь. Обозный, ты займешься этим!

— Что? — переспросил совершенно пьяный толстяк.

— Найди где хочешь пару лучших ковров и положи на пол. Это для полковника. Понял?

Обозный на мгновение задумался, хихикнул и ответил, с трудом ворочая языком:

— Ну, если только для полковника…

— Давай, давай, действуй. Часть своих комендантских полномочий я возлагаю на тебя. Можешь приказывать слугам. А теперь, господин управляющий, проводите меня на конюшню.

Обозный остался стоять посреди залы. Мысли путались в голове, не давая сосредоточиться и решить непостижимо трудную задачу.

— Он, кажется, сказал: хороших и новых… чтобы полковнику было приятно! Вот дурацкая затея… прямо глупость какая-то… Но это — приказ, и нужно подчиняться. А если я не найду? Бог мой, тогда положу солдатские башмаки!

Толстяк обернулся к стоявшему в углу слуге и крикнул тоном, не терпящим возражений:

— Эй! Принесите немедленно пару сапог!

— Но, синьор…

— Высоких сапог, начищенных до блеска, новых.

— Уверяю вас, ваше превосходительство…

— Меня зовут Обозный… Я зуав второй роты Третьего полка, воюю за освобождение Италии. Если ты сейчас же не принесешь пару сапог, я врежу тебе, как последнему изменнику! Выполняй!

Эта грозная тирада, сопровождавшаяся устрашающими жестами, возымела действие.