Он усмехнулся:

— Да, это был я.

— Как же так вышло, что ты не смог сделать этого со мной?

— Потому что телевидение, к твоему сведению, делает высококлассный монтаж. У меня ушли часы, на то, чтобы поднять этих ребят.

Я дотронулась до его руки.

— Я почти ничего не знаю о тебе.

Он крепко сжал мою руку.

— Что ты хочешь узнать?

— Не знаю, — я пожала плечами. — У тебя есть семья?

— Да, у меня все еще есть семья, на родине. Просто я больше не вижусь с ними.

— Почему?

Он вздохнул.

— Это было моей ошибкой — отстраниться от них. Они просто пытались помочь. Все пытались. Но только не знали как.

— Вы всегда можете помириться.

Он сжал мою руку сильнее.

— Я сделаю это. Теперь я вижу, как был неправ. Мне было больно и я сорвался на самых близких.

Я моргнула. Пока он говорил, у меня мелькнуло воспоминание. Я с удивлением посмотрела на него:

— Я сейчас кое-что вспомнила.

Он встревоженно посмотрел на меня.

— Что?

— Я вспомнила, что у меня был домашний павлин, которого звали Эндрю. Он летал по моей комнате и клювом стучал по оконным ставням, а когда видел, что я проснулась, спускался вниз и ждал, пока я приду к нему. И мы гуляли в саду, моя рука была на его шее.

Я повернулась к Марлоу и засмеялась. Восторг от этого воспоминания переполнял меня. Это было первое четкое воспоминание с тех пор, как я вышла из больницы.

В голове промелькнули слова доктора Гринхолфа: «Воспоминания никогда не уходят бесследно. Они бродят в ожидании появления зазора в двери разума. И когда этот зазор появится, они выскочат из неизвестного в известное.»

— Ты думаешь, мои воспоминания вернулись? — спросила я Марлоу.

— Может быть, — он сказал это так тихо, что я почти не расслышала его.

— Ты похоже не слишком этому рад.

— Я просто не хочу, чтобы ты испытывала напрасные надежды. Ведь они могут никогда и не вернуться, Оливия.

Когда мы приехали к нему, он исчез в ванной, а я достала крошечную бутылочку из своей сумочки и поставила её на обеденный стол. Потом я сняла с себя всю одежду и села на стол, ожидая его. У меня был сюрприз для доктора Кейна.

Марлоу

Когда я нашел её, она сидела на моем столе абсолютно голая. Глядя на меня, она широко развела ноги. Затем она подняла маленький стеклянный пузырек, который должно быть принесла с собой, и опустила в него свои пальцы. Он был наполовину заполнен какой-то белой пудрой.

Я нахмурился. Что за…?

Она размазала этот порошок по всей своей киске, тщательно нанося его на все складочки, щели и изгибы. Затем она толкнула один вымазанный белым палец внутрь.

Я в шоке уставился на нее. Я не хотел иметь ничего общего с наркотиками. Это был единственный скользкий путь, на который я не хотел вступать, но, черт меня побери, мои брюки чуть ли не лопались по швам, так я хотел её трахнуть. Было что-то чертовски горячее в женщине, которая так скрупулезно натирала свою киску неизвестной субстанцией.

— Это то, о чем я подумал? — спросил я осторожно.

Она игриво подняла брови:

— Как ты думаешь, что это?

— Кокаин, — ответил я строго. Я хотел её киску. Я, блядь, хотел сожрать её, но ни за что не ввязался бы в это дерьмо. Ей придется для начала сходить в душ, прежде чем я погружу свой язык в её аппетитную дырочку.

Она медленно потрясла головой:

— Неа, это не кокс. Подойди и посмотри, что это.