– Кака! Ты слышал?! У девушки будет ребенок, она просила тебе это передать… А… почему это тебе?! Что, и здесь без тебя не обошлось?!! – медленно обернулась Клавдия к супругу, и взгляд ее не сулил ничего хорошего. – Кака, немедленно отвечай! Девушка, потрудитесь уточнить, что именно вы хотели сказать?! И поднимитесь, у вас подол неприлично задрался, перед вами же какой-никакой, а мужчина!

Но девушка уже не могла поправить подол платья, и на мужчин ей было по большому счету уже плевать.

– Клава, мне кажется, она не вполне здорова… я бы даже сказал, она умерла…

– Кака, не сходи с ума, мне с тобой еще жить. Девушка! Что вы себе позволяете?! – возмутилась Клавдия Сидоровна и, присев на корточки, приподняла беднягу за плечи. – Ой… Так это ж наша знакомая! Ну, она у нас машину купила, ты что, не узнал? Милочка, поднимайтесь немедленно, я слышала, в этом парке нашли энцефалитного клеща, а вы под кустом…

– Клава, девушка действительно мертва, посмотри на свои руки. И вообще, не нравится мне это, пойдем отсюда быстрее, – засуетился Акакий Игоревич.

– Ты думаешь, она не притворяется? – оторопела Клавдия Сидоровна. – Тогда тем более не по-человечески бросать ее вот так, под кустом. И потом, а как же деньги?

Акакий Игоревич действительно решил избавиться от старого «жигуленка» и два месяца назад выставил своего стального коня на продажу. Покупателей не находилось. Или машинка уже окончательно сгнила, или цену за нее просили немилосердную, а скорее всего и то и другое, но хозяев поменять автомобиль не мог. И вот в прошлом месяце на пороге дома Распузонов появилось милое, очаровательное создание.

– Вы продаете «Жигули»? – спросила девчонка, сверкая белозубой улыбкой.

– Мы, а тебе чего, деточка? – грозой надвинулась на нее Клавдия.

– А я хотела приобрести это ваше средство передвижения.

Клавдия моментально преобразилась из гарпии в добрую тетушку.

– Берите, не машинка – игрушечка…

– Она семидесятого года выпуска, – некстати встрял Акакий Игоревич.

– Ой, уйди же с глаз моих! – отшвырнула Клавдия мужа мощным задом и засюсюкала, заглядывая девчонке в глаза: – А нам не важно, правда ведь, деточка, хи-хи, а мы, женщины, на возраст не смотрим, хи-хи, лишь бы бегала хорошо, правда же? Да еще чтобы покрасивее была, верно же?

– У нее еще и одна дверца не покрашена, помнишь, Клавочка, когда мы в столб врезались и машину повело.

– Девушка, не слушайте его, он у нас больной на всю голову, а машинку берите, не пожалеете.

– Да я возьму, пусть даже с помятым крылом, мне все равно, – усмехнулась девчонка. – Только у меня к вам договор – тех денег, которые вы за машину просите, она не стоит, но я заплачу, только двумя частями. Первую отдам сейчас, а вторую через месяц, идет?

– А что ж не идет, идет, – заулыбалась Клавдия. – Вот через месяц расплатитесь и «Жигули» заберете.

– Нет, машина мне нужна сейчас. Я вам в залог оставлю свой студенческий билет. Все равно, выгоднее, чем мне, вы ее никому не продадите.

Как бы Клавдия ни пыхтела, а девчонка была права, и Распузоны согласились. И вот покупательница отдала лишь первую половину денег, а сейчас лежит здесь, под кустом шиповника.

Акакий Игоревич уже собрал пакеты и направился поближе к людям.

– Клава, пойдем отсюда. Сейчас позвоним в милицию и все расскажем. Они приедут, заберут. И никаких расспросов, допросов. А так начнутся повестки, разговоры, спросят, сколько тебе лет…

– Идем.