Она поглядела на помрачневшее небо и нахмурилась. Питер терпеть не мог такую вот августовскую погоду. Он наверняка весь день будет раздраженным и взвинченным. Вероятно, следует ожидать грозы, которая испортит и обратную поездку в город.

 «Может быть, мне стоит подождать и сообщить ему новость позже», — подумала она.

 — Вставай, Питер, а то нам с тобой не дадут дослушать эту мелодию, — сказала она, толкнув мужа в бок большим пальцем ноги.

 — Еще пять минут.

 — У нас нет пяти минут, любимый.

 Питер не пошевелился.

 — Кофе, — молящим голосом проговорил он.

 Горничные оставляли кофе под дверями спальни. Этот порядок Дороти Лаутербах просто ненавидела: ей казалось, что из-за этого ее дом становится похожим на «Плаза-отель». Но все же она мирилась с ним, считая, что благодаря этому дети будут соблюдать нерушимое правило, установленное ею для уик-эндов — спускаться вниз к завтраку ровно к девяти часам.

 Маргарет налила кофе в чашку и подала мужу.

 Питер повернулся на бок, оперся на локоть и сделал пару небольших глотков. Затем сел в кровати и посмотрел на Маргарет.

 — Никогда не мог понять, как тебе удается выглядеть такой красивой уже через две минуты после того, как ты выбралась из постели.

 Маргарет почувствовала, как с души у нее упал камень.

 — Похоже, что ты проснулся в хорошем настроении. Я боялась, что на тебя навалится хандра и ты весь день будешь смотреть на меня зверем.

 — У меня действительно хандра. В моей башке играет Бенни Гудмен, и настроение такое, что о мой язык можно не только порезаться, но даже побриться им. Но я совершенно не намерен... — он сделал паузу. — Как это ты выразилась? Смотреть на тебя зверем.

 Маргарет присела на край кровати.

 — Нам с тобой нужно кое-что обсудить, и мне кажется, что сейчас время ничуть не хуже для этого, чем любое другое.

 — Хм-м-м. Начало многообещающее, Маргарет.

 — Ну, как сказать. — Она окинула мужа игривым взглядом, а потом прикинулась раздраженной. — Но сейчас было бы хорошо, если бы ты встал и оделся. Или ты хочешь сказать, что не можешь одновременно одеваться и слушать меня?

 — Я прекрасно образованный, пользующийся всеобщим признанием инженер. — Питер поставил ноги на пол, смешно застонав при этом, как будто движение потребовало от него напряжения всех сил. — Может быть, мне удастся справиться даже со столь трудной задачей.

 — Это насчет вчерашнего телефонного звонка.

 — Того, о котором ты так упорно отказывалась говорить?

 — Да, именно того. Мне звонил доктор Шипмэн.

 Питер застыл на месте, засунув одну ногу в штанину.

 — Я опять беременна. У нас будет еще один ребенок. — Маргарет уставилась в пол. Ее пальцы с подчеркнутым оживлением играли с узлом пояса блузки. — Я не нарочно. Просто так получилось. Мое тело наконец оправилось после рождения Билли и... И природа взяла свое. — Она подняла глаза на мужа. — Я заподозрила это уже некоторое время тому назад, но боялась сказать тебе.

 — С какой стати тебе нужно было бояться?

 Но Питер отлично знал ответ на свой вопрос. Он давно уже сказал Маргарет, что не хочет иметь других детей до тех пор, пока не осуществит мечту своей жизни: открыть собственную проектно-конструкторскую фирму.