— Не будь такой пессимисткой. Возможно, этим вечером Купол унесет к морю. Или он просто растает в воздухе. Мы не знаем.

— Это вряд ли. Тут видны уши государства — какого-то государства, и, готова спорить, твой полковник Кокс это знает.

Барби молчал. Он поверил Коксу, когда тот сказал, что США не несут ответственности за появление Купола. Не потому, что полковник пользовался у него абсолютным доверием. Просто Барби не думал, что Америка располагает такими технологиями. Или какая другая страна, если на то пошло. Однако что он на самом деле знал о современных технологиях? Последние годы Барби служил в Ираке, угрожал тамошним и без того запуганным жителям, иной раз поднося пистолет к их головам…

Дружок Младшего, Френки Дилессепс, стоял на шоссе номер 119, помогал регулировать движение. Форменную синюю рубашку он надел поверх джинсов — должно быть, в полицейском участке не нашлось штанов подходящего для него размера. Длинный сукин сын. А Джулия увидела (ее это встревожило), что на бедре у него пистолет. Поменьше, чем «глок», которыми пользовались штатные копы Милла, вероятно, его собственный, но все равно пистолет.

— И что ты будешь делать, если за тобой придет этот парень из гитлерюгенда? — Она мотнула головой в сторону Френки. — Крики о полицейской жестокости тебе не помогут, если они притащат тебя в тюрьму и решат закончить начатое. В городе только два адвоката. Один в старческом маразме, а второй ездит на «бокстере», который Джим Ренни продал ему со скидкой.

— Я позабочусь о себе.

— О-о-ох, мачо.

— А что с твоей газетой? Когда я уходил вчера ночью, она выглядела готовой.

— Если по времени, то ты уходил уже утром. Да, она готова. Пит, и я, и еще несколько друзей… мы позаботимся о ее доставке. Я просто не видела смысла начинать, пока город на три четверти пустовал. Хочешь стать почтальоном-добровольцем?

— Я бы стал, но мне предстоит приготовить миллион сандвичей. Вечером в ресторане только холодные закуски.

— Может, и я там буду. — Она выбросила сигарету, только наполовину выкуренную, в окно. Потом, после короткого раздумья, вышла из машины и затушила окурок. Не хватало им еще и травяного пожара, особенно теперь, когда новенькие пожарные машины застряли в Касл-Роке. — Я заезжала в дом чифа Перкинса. — Джулия вернулась за руль. — Только теперь это, естественно, дом Бренды.

— Как она?

— В ужасном состоянии. Но когда я сказала, что ты хочешь повидать ее, и по важному делу — хотя и не сказала, по какому именно, — она согласилась. Лучше после наступления темноты. Я полагаю, твой друг проявит нетерпение…

— Перестань называть Кокса моим другом. Он мне не друг.

Они молча наблюдали, как раненого мальчика загружают в «скорую». Солдаты тоже наблюдали. Вероятно, нарушая приказ, и отношение к ним Джулии определенно улучшилось. «Скорая» покатила через поле к дороге с включенной мигалкой.

— Это ужасно! — вырвалось у Джулии.

Барби обнял ее за плечи. На мгновение она напряглась, но тут же расслабилась. Смотрела прямо перед собой — на «скорую», которая уже выезжала на асфальт шоссе номер 119.

— Что будет, если они закроют меня, друг мой? Что, если Ренни и его карманная полиция решат закрыть мою маленькую газету?

— Этого не случится, — ответил Барби. Но засомневался. Он полагал, что каждый новый день в Честерс-Милле будет становиться Днем-когда-может-случиться-все, если Купол останется надолго.

— Ее тяготило что-то еще, — добавила Джулия Шамуэй.

— Миссис Перкинс?

— Да. Разговор у нас получился такой странный.