Ансельмо позабыл про артрит.

— О нет, не в это время года. Слишком холодно. Я помещу вас на юге. Теплее. Тише, спокойнее. Вы ведь любите тишину?

Джо кивнула с улыбкой. Еще бы!

— Да, мы очень ценим тишину и покой.

— Субито, синьоре, — и Ансельмо заспешил к стойке консьержа.

Они поужинали у себя. Ансельмо поселил их в номере с видом на церковь на мысе Дорсодуро. Джо тихо ковырялась в салате, потом покорно дала Виктору промыть себе глаза.

Поздно вечером Джо вдруг выпрямилась в постели. Она встала, направилась к окну и распахнула его, подставив лицо каплям дождя. Вдохнула ночной воздух.

— Скажи мне, Виктор, что отсюда видно. Хочу взглянуть на Венецию твоими глазами.

Он выпрыгнул из кровати, подошел к ней, осторожно обнял. Почувствовал трепет ее тела. Венецию поглотил туман, заглушивший даже обычный городской шум. Но Виктор тут же спокойно и тихо заговорил:

— Напротив, за каналом, горят огни. Городские и домашние; желтые, оранжевые, рубиновые. Недалеко проплывает полицейский катер. Я его не вижу, но он освещает мигалкой целый квартал. Дождь сильный, мост Аккадемиа почти не виден. Люди как будто ступают по воздуху. Голуби спрятались от дождя, хвосты торчат из-под черепицы. Ты их слышишь?

Она прижалась к нему сильнее и шепнула чуть слышно, обнимая его своей жаркой влажностью:

— Да… Я вижу их…

В эту ночь им не мешали призраки прошлого.

84

Около полудня Виктор обнаружил деньги. Пачки валюты разных стран, купюры разного достоинства.

— Перепадало порой, — нахмурилась Джо. — Авансовые платежи, неизрасходованные остатки…

— А почему ты их сунула в мой чемодан?

Она улыбнулась и поцеловала его в щеку. В голосе прозвучало что-то от пропавшей Арабеллы:

— Потому что твоя физиономия лучше подходит для таможни, милый Виктор.

— А если бы меня поймали?

— Когда я работала в этом городе, таможенников обмануть было легче всего. С тех пор они не изменились.

— Меня тоже было легко обмануть.

Она чуть нахмурилась:

— Ты сам себя обманывал. Ты рвался к Арабелле.

— Нет, я искал Джо.

— Но не тогда в Венеции. Вспомни мост… туман…

— Значит, я тебя выдумал? Изобрел?

Джо снова поцеловала его, поняв, что зашла слишком далеко:

— Нет, Виктор. Ты прорубил дверь, в которую я смогла войти. — Она почувствовала его улыбку и сменила тему: — А сейчас выведи меня, пожалуйста, наружу. Хочу почувствовать мой город.

— Теперь и мой тоже.

Ансельмо проводил их улыбкой, и они покинули отель. Дождь прошел, Венеция дружелюбно принимала гостей. Виктор и Джо слонялись по узким улочкам мимо многочисленных лавочек и кафе. Сначала Джо обеими руками держалась за Виктора, отмеряла крохотные шажки и выглядела вследствие этого моложе своих лет — хотя Виктор до сих пор не знал ее возраста. Ближе к вечеру, когда ласточки снизились и проносились над самыми крышами, Джо высвободила одну руку и водила указательным пальцем по стенам вместо тросточки.

Они дошли до дома, в котором проживал отставной судья Андолини, убитый недавно в Штатах. Третий этаж смотрел на улицу темными окнами. На двери оранжевая полоска со словами «QUESTURA DI VENEZIA», двое полицейских при входе.

— Свет в окнах есть? — спросила Джо.

— Нет, темно. Одно окно открыто.

— Никого не видно?

— Нет, никого.

Джо принюхалась:

— Запах шоколада… Чувствуешь?

— Нет.