- А как это - губки 'рыбкой', - озадаченно переспросила Тамия.

- Да? Как это? - повторил за ней лирелл.

- А вот так, - я изобразила силиконовые губы, надув их. - Только надо еще накрасить их яркой помадой.

- Ой! - Тамия звонко рассмеялась.

- Да-а, - Эрилив ее поддержал своим хриплым смехом, отчего у меня по спине помчался табун мурашек, а удерживать губы 'рыбкой' стало трудно. - Вики, ты уверена, что выдержишь так долго? Может, пусть лучше Марсик ждет нас дома? А то еще отвалятся губы по дороге?

- Ну не знаю, - я подмигнула им. - Можно еще купить толстый гламурный журнал с картинками и листать с видом, словно это что-то необычайно умное и важное. Тогда можно будет забыть о губах. Невозможно же в мозгу удержать одновременно такие сложные мысли, как удержание губок и постигание последних коллекций моды. А еще я могу с глупым видом виснуть на твоей руке и щебетать.

- Нет! Щебетать не надо, - пошел на попятный Эрилив. - Я согласен на губы и журнал.

Вот так мы и собрались ехать к моим родителям. Эрилив, Марсик - по такому случаю получивший поводок с наложенной иллюзией стразов, и я. А-ля блондинко гламурное: узкие голубые драные джинсы, лодочки на шпильках, много-много туши на ресницах, обтягивающий сиреневый топ (в тон Марсу), пиджак с закатанными руками, открывающими запястья, украшения, подаренные княгиней, и маленькая сумочка в руках. Ах да, в другой руке поводок, заканчивающийся лиловым щенком.

Сумку с вещами, - одну на двоих, - нес Эрилив.

Сказать, что Марсик произвел фурор - это не сказать ничего. На нас оглядывались и показывали пальцем. Его пытались потискать дети, которым лиловый щенок не казался страшным собаком, а потому его непременно нужно было погладить и почесать за ушком. Несколько девушек 'соплеменниц', из той же породы гламурных блондинок, горя глазами, задавали вопрос: 'Где?! Где могут так покрасить их собачек?' Пришлось сказать, что красила сама, жутко дорогой и редкой краской, привезенной из Бразилии. М-да. Про то, что все встречные особи женского пола ломали глаза об Эрилива, я молчу. Это и так понятно, и уже привычно. Тот только изредка закатывал глаза, когда очередная моя 'соплеменница' наклонялась к песику, выгодно выпячивая то, что считала особо выдающейся частью тела. Тут уж по разному, кто гордился филеем в микро-шортах или юбке, кто содержимым декольте. Но практически все не забывали про губки рыбкой. А Эрилив сдерживался изо всех сил, чтобы не смеяться в голос. Теперь-то он знал, что означает это дебильное выражение лица. Впрочем, сегодня звездой программы был не лирелл, а Марс, так что он легко отделался.

В электричке мы заняли свободные места, и я смогла расслабить лицо. Вот уж не предполагала, что 'держать губы' - это так тяжело. Невольно зауважала девушек, способных на такое постоянно. Эрилив только посмеивался, но комментариев не отпускал. И только, когда я приняла свое нормальное выражение, он не выдержал и, хрюкнув от смеха, спрятал лицо в ладонях.

- А кто сказал, что быть девушкой легко? - философски протянула я онемевшими губами, и он мелко затрясся от смеха.

Доехали мы до моего дома без приключений. Взяв на вокзале такси, благополучно высадились у 'хрущевки' родителей, и я, жестом указав на дом, произнесла:

- Ну вот, смотри. Вот в этой халупе я выросла, и тут же продолжают жить мои родители.

- Да? - он оглядел пятиэтажку. - Я думал все хуже. А так ничего в целом, нормальный дом.

- Ну, тогда затаивай дыхание, и не дыши, пока не дойдем до второго этажа, - предупредила я его и нырнула в подъезд.

- Боги! - выдохнул лирелл на лестнице. - Почему так пахнет-то?

- А я тебя предупреждала, чтобы не дышал, - фыркнула я, стараясь не рассмеяться.

- А надписи на стенах зачем? И вот та, про Вичку-стерву - это про тебя?

- Ага. Мое имя увековечено в веках.

- Почему в веках? - Эрилив стоически пытался не дышать.