И вдруг она почувствовала, что сам вопрос о том, проведет ли она с ним ночь, стал каким-то несущественным, как будто дематериализовался. Исчезла всякая тень сомнения.

Он вновь осторожно и неторопливо привлек ее к себе, слегка прикусил мочку уха и нежно прошептал:

— А тебе и не надо пытаться. Ты и без того так соблазнительна, что от тебя просто невозможно оторваться. Ты притягиваешь, как живой магнит. Стоит только оказаться рядом с тобой и уже невозможно остановиться. Я очень хочу тебя. С того первого дня, когда тебя встретил. С той первой минуты, когда увидел тебя у порога своего дома.

Он прижал ее к себе сильнее. Она почувствовала жар и нетерпение его тела, его сильные пальцы на своих ягодицах и быстро растущих горячий холм у своего заждавшегося лона. О, боже, это повторяется опять, эти сладостные мгновения прелюдии к слиянию, закончившиеся в прошлый раз ничем. Но теперь это не должно повториться…

Их губы слились в долгом, жадном и требовательном поцелуе, от которого начало плавиться и таять ее тело, сливаясь с его телом в пароксизме страсти. Она почувствовала, как внутри ее тела нарастает желание, вызывая боль внизу живота, как набухают ее груди и твердеют соски, лишая остатков самоконтроля. Она услышала свои сладостные, призывные стоны, требующие немедленной радости слияния, заполнения всего ее естества сильной мужской плотью…

Его огромный апостол любви все сильнее распирал ткань на брюках, видимо, причиняя ему боль и требуя безотлагательного выхода на свободу. Боже мой… Нельзя же держать его взаперти, в такой тесноте…

Она машинально потянулась к молнии на его брюках, попутно проведя ласково и осторожно пальцами по всей длине этого инструмента, спрятанного под тканью. Боже, как он дернулся радостно и отзывчиво под ее рукой, еще больше нарастив свои объемы! Похоже, для него вообще не существовало пределов расширения, вопреки всем законам физики и биологии. Если бы не стесняющие его границы одеяний, этот монстр явил бы миру чудо превращения мужской плоти в новую галактику.

Она хотела потянуть за молнию, но из-за ее неопытности и спешки это привело к конфузу. Застежку заело и, похоже, достаточно прочно. Ну просто какое-то патологическое невезение. Наверное, теперь придется разрезать брюки. То есть кому-то придется встать, пойти за ножницами и проделать всю эту хирургическую операцию.

Внезапно ей стало смешно. Она пыталась сдержать это совершенно неуместное в данный момент проявление эмоций, но получилось еще хуже. Может быть, произошло что-то вроде нервной разрядки. Ее тело вдруг начали сотрясать конвульсии, и она уже не могла больше сдерживаться. Начала смеяться совершенно открыто и неприлично громко. Так сильно, что от этого смеха пропали все другие чувства, даже эротические.

Ее неподдельное веселье заразило и партнера, тоже осознавшего комичность ситуации. Разрядка продлилась не менее пяти минут и, как ни странно, еще больше сблизила их, сняв скованность в их отношениях. Этот смех, видимо, подействовал даже на молнию, потому что при очередной попытке Ференца продвинуть застежку та вдруг спокойно поддалась и поехала вниз, что вызвало у дамы новый приступ веселья.

Ференц, видимо, решил больше не рисковать и не доверять женщине деликатные и ответственные манипуляции с мужским гардеробом. Внезапно он встал с постели, и при колеблющемся свете свечей она получила новые, незабываемые впечатления. Он, не спеша, с удивительной выдержкой и грацией начал раздеваться перед ней.

Впервые в жизни ей довелось наблюдать это импровизированное стриптиз-шоу. Причем эксклюзивное, предназначенное только для нее. Как умело и ловко это у него получается… Можно даже заподозрить в том, что молодой человек зарабатывает на жизнь не только кистями и краской… И какая же божественная у него фигура, особенно в этих темно-синих шелковых трусах.