— Эге! Вот оно, значит, что! — протянул папа и сердито взглянул на Наденьку.

От возмущения Наденька вспыхнула, потом побледнела тут же, раскрыла широко рот, словно ей не хватало воздуха, и сказала дрожащим голосом:

— Он говорит неправду!

— Это правда? — строго спросил Алешу папа.

— Что правда? — не понял Алеша.

— Правда, что ты говоришь неправду?

— Это она говорит неправду.

— Он врет! — сказала, задыхаясь от гнева, Наденька.

— Вот как! — недоверчиво усмехнулся папа. — Для чего же ему вдруг понадобилось врать? Когда ты занималась исправно, он всегда говорил, что ты занималась. Вот тебе, Алеша, конфетка за то, что сказал папе правду. А ты, нехорошая девочка, ничего не получишь! Лучше я и твою конфету отдам Алеше. Получай, Алешенька, и вторую конфетку.

Увидев такую несправедливость, Наденька побледнела еще больше, стала белая, как бумага, потом покраснела внезапно, бросилась плашмя на диван и зарыдала так громко, что у папы от ужаса зашевелились на голове волосы.

В это время дверь отворилась — и в комнату вошла мама. Папа принялся рассказывать ей обо всем. Мама даже не могла сразу понять, что случилось, а когда поняла, сказала:

— Может быть, Алешка на самом деле соврал? Уж очень горько рыдает Наденька.

— Признаться, я тоже так думал, — ответил папа, — да ведь Алеша никогда раньше не врал. Он всегда говорил правду.

— Не врал? — закричала, вскакивая с дивана, Наденька. — Никогда раньше не врал! Если хотите знать, он всегда врал! Он только и делал что врал! Я нарочно каждый раз отдавала ему свои конфеты, и он говорил вам, что я занималась на пианино, а я и не занималась вовсе. Ха! Ха! Но сегодня я как раз занималась и конфеты ему не дала, вот он и врет на меня от злости. Это, что ли, по-вашему правильно? Раз я занималась, то никакой конфеты ему не полагается. Пусть он зарубит это у себя на носу!

— А! — закричал тогда папа. — Значит, ты, нехорошая девчонка, не занималась на пианино да еще учила своего младшего братца обманывать родителей, подкупала его конфетами? Это стыд! Это срам! Это позор! Ты бы подумала, чему учишь его! При таком воспитании из него может вырасти какой-нибудь тунеядец и плут!

А мама сказала папе:

— Ты сам во всем виноват. Нашел кому поручать присматривать за девчонкой. Он тебе за конфету что хочешь сделает: обманет и мать и отца. Из-за него бедная девочка совсем без конфет осталась, а сладкое тоже для организма нужно.

Наденька услыхала эти слова, и ей стало так жалко себя, так жалко, что она зарыдала с удвоенной силой. Но мама сказала:

— А ты молчи! Я не защищаю тебя. Ты, наверно, воображаешь, что тебя напрасно обидели: не дали сегодня конфетку. А сколько раз ты не играла на пианино, но конфеты все-таки получала?

Наденька сразу притихла, а Леша увидел, какое получается дело, и давай поскорей есть конфеты, чтоб не отняли обратно. Не успев съесть одну конфету, он запихал в рот другую и стоял с оттопыренной щекой, как будто у него вырос с этой стороны флюс.

— Поручать это дело Алешке мы больше не станем. Теперь я сама буду за тобой следить, — сказала Наденьке мама. — Но поскольку вечером играть нельзя, а днем я на работе, придется тебе вставать на два часа раньше и заниматься с утра.

Необходимо сказать, что весь этот разговор происходил очень громко и прекрасно был слышен Золотому Петушку, то есть нашему знакомому воробью, который на чердаке жил (вот когда мы про него вспомнили). Услыхав это, Золотой Петушок даже не удивился, потому что за всю свою жизнь наслушался всяких историй.