Я с трудом отодвинул скамью, и из-за кустов показалось тело мужчины. Почти как живое, оно наклонилось вперед, но, упав на землю, осталось недвижимым. Что-то влажное брызнуло мне на ноги…

Ужас! Но спокойнее, держись, дрожащими губами говорил я себе. Оно тебе не угрожает, оно мертво! Я вцепился в грубый край скамьи и наклонился пониже, испытывая мучительную тошноту. Ручеек фонтана продолжал весело журчать, как будто смеялся.

Ну, давай переверни его! Твоя голова загораживает лунный свет. Отойди в сторону, чтобы было видно его лицо! Его голова была почти отделена от туловища. Не обращай внимания на эту гадость, которая забрызгала тебе ноги, ее можно смыть. Да уймешься ты, проклятый фонтан?!

Лицо убитого, белое и запачканное грязью, было обращено вверх. Это был Эдуар Вотрель. Его губы в насмешливой улыбке обнажали редкие зубы, и монокль по-прежнему торчал в уже невидящем глазу.

Глава 13

СМЕРТЬ В ВЕРСАЛЕ

Этот убийца опять пришел — он был здесь, где-то в саду, прятался за деревьями. Он должен быть здесь! Но при всем моем смятении и растерянности я испытывал страшную ярость. Мой мозг отказывался работать. Сделай же что-нибудь, умолял я себя. Но что именно? Мне хотелось заткнуть этот назойливый фонтан. Кто? Кто этот сумасшедший убийца? Нет, где же Шэрон?

И вдруг что-то заставило меня взять себя в руки. Я стал совершенно спокойным и рассудительным. Это был звук ее голоса — она истерично хохотала. Шэрон стояла под кипарисами, омытая лунным светом, и вся сотрясалась от безумного смеха, а ее волосы упали ей на плечи. Стряхнув с себя оцепенение, я подошел и схватил ее за руку.

— Прекратите! Перестаньте смеяться! Слышите! Прошу вас, не надо!

Указывая на дерево, она сказала:

— Я его видела! Я знаю, кто это! Он появляется среди нас, даже мертвый, и он нас не оставит! — и снова расхохоталась.

— Вы перестанете смеяться?!

— Хорошо, хорошо, не буду. О, он будет являться! Он покончил с собой у меня в доме… Он будет!

— Глупышка, у него почти отсечена голова! Придите в себя!

Шэрон гневно уставилась на меня непонимающим взглядом.

— Вы… Вы хотите сказать, — задыхаясь, прошептала она, — что он не… Что на самом деле он не тот, кто…

— Именно так. Посмотрите сами, если хотите.

— Но… Тогда кто?

— Откуда я знаю? Это сделал кто-то другой. Насколько я понимаю, он должен быть где-то здесь, в саду.

Она вцепилась мне в плечо, и мы стояли в этой ночной тишине, глядя на деревья. Казалось, там кто-то тихо передвигается, под чьими-то шагами шелестели листья и потрескивали сухие ветки. Перед нами были садовая ограда из серого камня, ворота, живая изгородь. Внутри отгороженного ею пространства мы сидели за столом. За ней темнела вилла, и белые рамы окон поблескивали в лунном свете.

Шэрон жалобно простонала:

— Тереза! Я хочу Терезу! Где… — И ее головка мягко коснулась моего плеча. Потом она заглянула мне в глаза. — Знаете, я…

Я не слушал ее. Я снова был объят дрожью страха, ощущая свою беспомощность в месте, наполненном таинственным шелестом и смертью, чувствуя, что мне придется противостоять и, возможно, сражаться с призраком, который крадется где-то в темноте. Что ж, черт побери, я не испугаюсь! Чувствуя, как сильно бьется сердце, я стряхнул с себя этот ужас и потряс кулаком в сторону деревьев… Затем я увидел на дорожке приближающийся огонек сигары.