Если вообще сумеет.

– А почему тебе пришлось покинуть Колумбию? Ты на чем-нибудь прокололся? – спросил другой охранник, и Маршалл отрицательно покачал головой.

– Произошла утечка, – просто сказал он, не желая вдаваться в детали. – К счастью, меня успели вовремя вывезти из страны.

Ни по его голосу, ни по выражению глаз нельзя было догадаться, как дорого обошлось ему это «вовремя», и все же остальные сотрудники сочувственно закивали.

– Непростая у тебя была работа, – заметил первый охранник. – Ты, наверное, был чертовски рад вернуться домой, верно?

Маршалл только вздохнул. Не говорить же, что никакой особой радости он не испытывал, да и никакого дома у него здесь нет, и он не изжил тоски по прежней жизни и считает дни, остававшиеся до истечения назначенного психологом годичного срока. Лишь эта мысль поддерживала его до сих пор – мысль, что его карьера агента рано или поздно продолжится.

– Я… я немного отвык от Штатов, – пояснил он коротко, но этого хватило, чтобы напомнить его коллегам о том, что парни, действующие под прикрытием, привыкают к своей работе как к наркотику.

– Зато ты, наверное, болтаешь по-испански лучше, чем переводчик президента! – с легкой завистью заметил третий агент, и все дружно рассмеялись.

– Не исключено, – не мог не согласиться Маршалл. С коллегами он старался держаться как можно скромнее, но отрицать очевидное казалось ему глупым. – Впрочем, от переводчика мистера президента я отличаюсь тем, что мой английский оставляет желать много лучшего. Хотя это мой родной язык, я его почти забыл, как мне кажется. Дело, наверное, в специфике работы в чужой стране: когда тебе приходится постоянно притворяться кем-то посторонним, со временем начинаешь забывать себя настоящего. Поначалу, правда, чувствуешь себя довольно странно, но потом привыкаешь, и вскоре тебе уже начинает казаться, будто никакой другой жизни ты никогда не знал.

Маршалл действительно до сих пор читал главным образом испаноязычные газеты и смотрел телепрограммы на испанском, но говорить об этом он сейчас тоже не стал, боясь, что со стороны это может показаться довольно странным или откровенной рисовкой.

– Так что, с Управлением у тебя покончено? – спросил старший агент, внимательно разглядывая Маршалла. Ему хотелось как можно скорее оценить новичка, понять, что он за человек и можно ли полагаться на него в критической ситуации.

– Надеюсь, что нет, – честно ответил Маршалл. – Мне очень нравилось то, что́ я там делал, и я рассчитываю туда вернуться. Наверное, главное в моей работе – это свобода маневра и возможность выбирать, когда нанести решающий удар. Ну и адреналин, конечно… – Он слабо улыбнулся. – Я думаю – все, кто работает под прикрытием, очень быстро становятся адреналиновыми наркоманами. Без этого просто не обойтись.

И снова его коллеги согласно закивали. Все они были неплохо осведомлены о том, сколько оперативных работников Управления по борьбе с наркотиками погибает каждый год в Латинской Америке, причем это касалось даже тех, кто действовал под прикрытием на территории Штатов.

– У нас, конечно, адреналина не так много, – заметил старший агент, – но… ситуации бывают разные, и вовсе не всегда в этом кто-то виноват – иногда неприятности все равно случаются, пусть даже ты все делал правильно. Я, к примеру, часто думаю о тех парнях, которые охраняли Кеннеди… Они не совершили ни одной ошибки, но президент все-таки погиб, и каждый из них переживал это как свой личный провал.