|
Лестница, дверь, коридор – вообще самые опасные места здания, и оптимальный темп их прохождения нащупать очень сложно, все зависит от ситуации, от подготовки сторон, от имеющегося у них оружия, наконец, от типа препятствия. Одних дверей, например, бывает аж тридцать типов, и к каждой нужен свой подход. Вторая растяжка ждала их прямо у входа на второй этаж – ее не стали обезвреживать, опасаясь, что она с хитростями. Просто обозначили, перешагнули и отправились дальше. Наверху продолжалась перестрелка – «команда два» засела крепко. Либо они смогут выйти и ударить обороняющимся в спину – либо их побьют по дороге. Стоп! – лейтенант поднял руку, сжатую в кулак, и все остановились, заняли позиции для стрельбы. Что-то ему не понравилось слева – только потом, уже в спокойной обстановке, он понял, что не понравилась тончайшая полоска света между дверью и косяком. Один из обороняющихся прикрыл дверь, чтобы обмануть наступающих, рассчитывающих только на запертые двери, и открыть огонь. До двери оставалось еще несколько метров – возможно, у стрелка была какая-то система сигнализации, позволяющая определить момент, когда открыть огонь. Лейтенант условным жестом показал О’Маре и Бродерику на дверь и условный сигнал «штурм». И только когда они заняли позиции по обе стороны от двери, когда Бродерик, сжимая в руке толстый черный цилиндр световой гранаты, саданул по двери – он понял, в чем здесь заключается ловушка. Понял – и упал на колени, закрыв глаза руками… Первыми рванули две светошумовые гранаты, установленные в комнате с приоткрытой дверью на растяжках, – ребята Салливана не поскупились, установили сразу две. Эти две – плюс та, которую забросил Бродерик, рванули почти одновременно – Грею показалось, что полоток падает ему на голову, а от боли в ушах он едва не потерял сознание. Но он единственный из всей штурмовой группы остался на ногах и в здравом рассудке – О’Мара и Бродерик валялись на полу, обхватив головы руками – хорошо, если просто контузия, а то, не дай бог, и что похуже, например, разрыв барабанной перепонки. Взрыв был такой силы, что – Салливан это не рассчитал – им оглушило, хотя и не так сильно, двоих его стрелков в комнате по другую сторону коридора. Он рассчитывал на две гранаты – и не подумал о том, что атакующая группа забросит в комнату третью. Поэтому стрелки Салливана на секунду промедлили, выходя из комнаты, всего на секунду, но этого времени лейтенанту Грею хватило, чтобы открыть огонь из пулемета. Стоя на коленях, он нажал на спуск, и пулеметная очередь срезала обоих стрелков противника, уже целящихся из автоматов в распластанные черные фигуры… Не дожидаясь, пока все придут в себя, лейтенант Грей рванул вперед, перескакивая через лежащих на полу своих и чужих. Салливан – а он явно прячется на третьем – скорее всего, подумал, что всех людей Грея сняли в этой иезуитски хитрой ловушке – и он ослабил внимание. И еще – он не знает, что у Грея пулемет, – за это и поплатится… Проскочив по коридору, Грей в мгновение ока – будто в руках и не было тяжелого пулемета, а на плечи не давила тяжесть бронежилета, пролетел по лестнице, поднялся на третий этаж. Дверь была закрыта и заперта – лейтенант выбил ее и забросил сразу две гранаты – светошумовую и «слезогонку». Не ожидавший этого стрелок Салливана, укрывающийся за небольшой баррикадой и державший под прицелом вход на этаж, не успел выстрелить – Грей срезал его из пулемета, прямо на ходу, пробежал еще несколько шагов – и оказался как раз за спинами оборонявшихся. Они находились за хорошо построенной тактической баррикадой – а около люка, через который обороняющиеся должны были проникнуть в помещение, не было вообще никаких укрытий – и около окон, через которые могли проникнуть нападающие – тоже укрытий не было. |
