Белочки убежали, скрывшись под длинными неопрятными опавшими листьями. Дом стоял довольно далеко от дороги, от которой его отгораживала шеренга высоких, старых деревьев — о том, что они старые и даже древние, свидетельствовала толщина их стволов в три обхвата. Поначалу Диана даже решила, что это чужой сад и мужчина из художественной мастерской ошибся, когда рассказывал ей, как найти это место. И только когда Диана разглядела окна, блестевшие среди густого переплетения ветвей, кирпичи сливочного цвета и входную дверь с облупившейся фиолетовой краской и надписью «Каштаны», составленной из крупных латунных букв, она поняла, что дом все-таки тот самый. «Он выглядит очаровательно, уютный, немного таинственный и загадочный», — подумала она, открывая калитку и шагая по дорожке, выложенной кирпичом, который как будто случайно перенесли сюда из другого места, другой страны или даже другой эпохи, например с американского Юга. Да, очень необычное жилище. Как здорово будет лежать в постели, смотреть в окно на белок и видеть, как мимо проходят месяцы, один за другим, а деревья меняют цвет.

Но ведь она не хочет здесь жить! Диана прижалась лбом к прохладному оконному стеклу и закрыла глаза. Пожалуй, она все-таки вернется на Корал-стрит, где о белках и слыхом никто не слыхивал и где до ближайшего дерева нужно было ехать на машине. Девушка вдруг вспомнила, как мать прониклась неожиданной страстью к природе, когда отправилась жить в деревушку Меллинг к Уоррену; не исключено, что эта подспудная тяга к природе была их семейной чертой и наследственной особенностью.

Итак, что же ей делать? Диана пыталась разобраться в своих крайне противоречивых мыслях и чувствах, когда услышала, как открылась дверь и кто-то вошел в дом.

Диана поспешила в квадратную прихожую, которая размерами не уступала их гостиной на Корал-стрит. В выложенном черно-белой плиткой полу тускло отражался цветной узор витражных стекол, расположенных по обе стороны от входной двери. На пороге стояла женщина лет сорока. У нее были аккуратно подстриженные каштановые волосы и милое, доброе лицо. Увидев Диану, она едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Я и не подозревала, что здесь кто-то есть, — испуганно выдохнула женщина.

— Продавец в художественной мастерской дал мне ключ и сказал, что я первая, кто изъявил желание осмотреть дом, — торопливо пояснила Диана. — У него в витрине стояла картонка с объявлением. И еще он сказал, что я могу выбрать любую комнату, какая мне понравится.

— Продавец в художественной мастерской? — Женщина явно растерялась, но тут же на ее лице отразилось облегчение. — А-а, вы имеете в виду Леонарда из малярной лавки! Да, он продает материалы для живописи. Но он не должен был выставлять в витрине объявление! Я собираюсь переоборудовать кухню, да и водопровод с канализацией нуждаются в ремонте. Кроме того, перед тем как сдавать комнаты внаем, их нужно тщательно вымыть и прибрать. Разве он не сказал вам этого?

— Нет. — Столь обескураживающие новости лишь укрепили Диану в мысли о том, что она, оказывается, все-таки хочет здесь жить. Быть может, она и не будет тут счастлива, но, во всяком случае, жить хуже, чем она жила на протяжении последних шести месяцев, все равно невозможно. — И когда же комнаты будут готовы?

— Недели через две или около того. — Женщина с беспокойством взглянула на Диану. — Надеюсь, ваше положение не столь отчаянное. Вам есть где жить это время?

— О да, без сомнения. — Диана вздохнула. — А вы тоже будете жить здесь? — Женщина показалась ей очень милой, и ее присутствие поможет сгладить неприятный осадок от переезда из единственного дома, который был у Ди до сих пор, и сделает его не таким болезненным.