Когда леди Валери определила, от какой болезни страдает Хэдден, она решила все исправить и, как всегда, успешно осуществляла свое решение.

– Теперь я поняла. Ты тактично намекнул мне, что тебя не интересует брачный плед Макнахтанов, потому что ничего важного с ним не связано. – Она со стуком поставила бокал на стол. – Я ничуть тебя не упрекаю. Это смутная легенда, порядком нелепая, а Макнахтаны – вымирающий клан. Эта девушка, Андра, – последняя в клане, насколько мне известно. Да, ты прав. – Она говорила так, словно он уже сказал ей все это. – Если ты и не запишешь их историю до того, как клан исчезнет, от этого ничего не изменится.

Хэдден поднес было к губам хрустальный бокал, но, стиснув его в пальцах, остановился на полпути.

– От замка Макнахтанов досюда два дня езды верхом почти по бездорожью, – пробормотал он.

– Это верно, – согласилась леди Валери. У ее посыльного ушло четыре дня на дорогу туда и обратно и день – чтобы отыскать домоправительницу Андры и получить ответ на свое письмо.

– Дороги – сплошное месиво. Крестьяне бедны, замок разрушается, да этот замок никогда и не был прекрасен. А Андра Макнахтан вопреки всему бедна и дьявольски горда, она так гордится своими славными шотландскими предками, что не видит того, что происходит у нее под носом.

Леди Валери улыбнулась Хэддену, поняв, что повесила на крючок хорошую приманку.

– Значит, дорогой мой мальчик, глупая женщина вроде Андры Макнахтан не представляет для тебя никакого интереса?

Он встал – рост у него был более шести футов – светловолосый великан, красивый, неотразимый, и настолько ощетинился от раздражения, вызванного словами леди Валери, что почти забыл свое недовольство Андрой.

– Пропади она пропадом.

– Когда ты уезжаешь?

– Завтра утром. – Он выплеснул виски в камин. – И лучше бы рассказ об этом свадебном пледе оказался правдой, ваша милость, потому что если я проделаю весь этот путь только для того, чтобы остаться в дураках, то я сяду на корабль, идущий в Индию, и вы не увидите меня долго-долго. А теперь извините меня, ваша милость, я пойду укладывать вещи.

Она смотрела, как он идет к двери, энергичный, властный и настолько мужественный, что ей страшно захотелось сбросить лет этак пятьдесят.

– Лопнула, и я не знаю, что тут можно сделать без новой трубы. – В словах управляющего Андре послышалось смутное удовлетворение. – Конечно, ее поставил еще мой прапрапрапрадедушка, и просто чудо, что она не лопнула до сих пор.

Андра уставилась на конец трубы, по которой вода из колодца поступала на кухню. Действительно, чудо, что труба не лопнула раньше, но Андра вот уже два месяца как утратила способность воспринимать чудеса.

– Все залила, прямо потоп, – без всякой надобности добавил Дуглас.

Вода, залившая пол подземной темницы, которую Андра для приличия называла винным погребом, доходила почти до щиколотки.

– Я заметила.

Она еще много чего заметила. Вода намочила бочонки с соленым мясом и закрома с ячменем и рожью. Почти пустая бочка с остатками вина пьяно покачивалась из стороны в сторону.

Клан Макнахтанов опустился дальше некуда, и Андра понятия не имела, как вытащить его из пропасти бедности и отчаяния – или, точнее, как вытащить себя, потому что она была последней в этом клане. Она хотела сдаться и уже сдалась бы, если бы не старик Дуглас, который, когда переставал ныть, действительно умел починить все, что ломалось; если бы не ее домоправительница Сайма, заменившая Андре мать; если бы не кухарка и не Кензи, полуслепой конюх; и не крестьяне, что зависели от нее, ведь она охраняла их от всяких сумасшедших и от англичан.