Я начал догадываться о личностях собеседников. Красивый баритон принадлежал старшему сыну хана Корбан-Гирею, а хриплый голос – Ибрагим-мурзе, по кличке Ворон, командующему иррегулярным войском. Но вот кто третий? А разговор между тем перекинулся на меня. Голоса приблизились, теперь собеседники стояли прямо надо мной.

- Нет, ты только посмотри на этого борова! – горячился поляк. – Да, мы же его на куски порубили, а он, сучье вымя, продолжает дышать!

- Русские вообще живучие твари, - рассудительно сказал Ворон. – Бывает, поймаешь беглеца, нарежешь из его спины ремней, потом посадишь на кол, так он ещё умудряется обругать нас на нескольких языках!

- Что с них взять? Животные! – подтвердил баритон. – А ты, пан Лех, говорил, что знаешь эту скотину!

- Видел его пять лет назад в Москве, - ответил поляк. – Один из трех братьев Винтеров, они не русские, а вроде бы англичане! Хорошие командиры, да и бойцы знатные! Вы же сами видели, что этот гад в бою вытворял! У, блядский выродок!

С этими словами пан Лех ткнул мне в бочину носком сапога. Тут я не выдержал. С трудом разлепив словно склеенные губы, я каркающим голосом (горло пересохло) сказал по-польски:

- Я давно подозревал, что шляхтичи сильны лишь за столом, да в глумлении над безоружными! Если в тебе осталась хотя бы капля шляхетской гордости, ты развяжешь меня для поединка! Чтобы наказать такого урода как ты, мне даже сабля не понадобится! Я голыми руками оторву твой крохотный, воробьиный член!

После такого наезда, поляк, пыхтя от усердия, стал топтать меня ногами, норовя попасть в мошонку. Корбан-Гирей весело рассмеялся, а Ворон возмущенно воскликнул:

- Да, он не англичанин! Так могут вести себя только русские!

- Пан Лех, прекрати! – через полминуты остановил Корбан разошедшегося поляка. – Эй, кто-нибудь! Смойте с этой падали кровь! Я хочу посмотреть на его раны! Что-то он больно бойкий, для полумертвого!

Приказание хана было исполнено с космической скоростью. Принесли несколько бурдюков, и на меня полилась теплая, затхлая вода. Когда дошла очередь до лица, стало понятно, почему я не мог открыть глаза. Всё лицо представляло собой сплошную маску запекшейся крови. Только теперь я смог поднять веки. Надо мной расстилалось черное ночное небо с яркой россыпью звезд.

Меня бесцеремонно перевернули на спину. Широкоплечий мужчина, в богатом шелковом чекмене, присел на корточки, и стал внимательно рассматривать моё бедное тело, подсвечивая себе горящей головней.

- Ну, и где раны? – красивым баритоном спросил исследователь, разгибаясь. – Вы же говорили, что порезали его на куски! На нем нет ни одной раны!

- Не может быть, мой повелитель! – воскликнул толстый приземистый шляхтич. Он принял у хана головню и тоже присел надо мной. Не ограничиваясь визуальным осмотром, пан Лех стал сосредоточенно ощупывать меня. – Не может быть! Да я же сам вогнал клинок ему в спину! Сабля до сих пор в крови! Как же так?!

- Да, кровищи хватало! Но, сдается мне, на нем все успело зажить. Интересный человек! Разрезать бы его, да посмотреть, что там внутри такое, позволяющее ранам зарастать за полдня, - задумчиво сказал хан. – Когда я был в Париже, то в Сорбонском университете попал на удивительное представление. Анатомический театр! Тебе, Ворон, там бы понравилось! Я, к сожалению, не смогу повторить все действия анатома, но попытаюсь сделать простейшее.

Хан извлек кинжал и старательно сказал по-французски: начинаем эксперимент!

Ничего себе хохмочка! Этак он на мне сейчас будет вскрытие репетировать, экспериментатор хренов! От этого намерения хана отвлек Ворон.

- Мой повелитель! Смотрите! От города к нам что-то движется!

Все стали напряженно всматриваться.