- Владка! Ты-то что здесь делаешь? – донёсся из динамика мужской голос.

- Зюля!? – Косарев выглядел донельзя удивленным, - ты как тут очутился?

- Летел на «Память Меркурия» после выполнения задания, потом какая-то яркая вспышка, щелчок и мы остались в одиночестве. – Начал рассказывать невидимый «Зюля». – Прилетаем к точке рандеву, а там никого нет. Флот исчез! Мы туда-сюда, никого! Посылаем запросы – тишина! Хорошо хоть ты откликнулся! А то мы уже битый час эфир сотрясаем! Решили лететь до Севастополя…

- Ещё один пробой реальности, - догадался я. – Нельзя ему в Севастополь, собьют наши ПВО! У него же сигнал опознавателя совсем другой! Спроси его, где он сейчас!

- Зюля, мы поняли, что с тобой случилось! – сказал Влад, - скинь мне свои координаты!

- Понял, Владка! – ответил Зюля, - есть, координаты на твоей машинке!

- Получил! – сказал Косарев, взглянув на дисплей радиосканера, - связь через тридцать секунд! – И обращаясь к нам, - Он в ста километрах от Крыма. Нам туда сутки чапать. Быстро все на корвет, сворачиваем «окно»!

3 ГЛАВА

Выслушав вечерний рапорт дежурного по гарнизону, и отдав традиционное распоряжение будить меня только в случая высадки вражеского десанта (что было чистым понтом, содранным у Черчилля), я наскоро прибрался на рабочем столе в кабинете и поднялся наверх. В спальне, перед горящим камином, на гигантской шкуре саблезубого тигра, припертой сюда из моей московской квартиры, лежала обнаженная Мария, круглой попой кверху. Рядом с ней пристроился мой кот Мотька. Супруга лениво пощелкивала клавишами раскрытого ноутбука, изредка почесывая Мотьку между ушами. Приглядевшись, я увидел на дисплее схемы парусных крейсеров. Машенька мудрила над новой серией кораблей, призванных усилить наш флот, состоящий пока что только из корветов и фрегатов.

- Ну и как тебе наши новые знакомые? – спросила жена, не поворачиваясь.

- А чего, нормальные ребята. Песни поют душевные, - ответил я. Банкет по случаю прибытия гостей закончился два часа назад, казаков разместили в новой казарме, а офицеры расположились в гостевом домике, который обычно занимал Косарев.

- Ещё бы им песни не петь, это после литра водки на одно рыло, - сказала строгая супруга, - ты с Мишкой и Гариком тоже как напьетесь, начинаете глотку драть. Я не про это… Куда нам их девать, вот вопрос? В двадцать первом веке их не легализуешь, такую ораву. Да и с тоски они там подохнут. Вон Крюков с Косаревым чуть с ума не сошли, пока ты им идейку с «Москвичом» не подкинул. Ну, так ведь это офицеры, а здесь три десятка солдат, которые кроме убийства ничего не умеют.

- Значит оставим здесь. Нам хорошие бойцы нужны, - ответил я.

- Так то хорошие, а вот куда пристроить эту суперкруть, я ума не приложу, - задумчиво сказала Маша, переворачиваясь на спину. – Пока ты с ними водку пил, я их потихоньку прокачала на косвенных. Такое ощущение, что их там в каком-то питомнике растят. У всех одинаковые реакции на вопросы. Другой жизни, кроме войны они себе не представляют. И учти, они ещё не въехали полностью, куда попали. Что будет, когда они соображать начнут?

- Вот тогда и подумаем, что делать, - сказал я, раздеваясь и укладываясь на шкуру, - ты вообще собираешься выполнять свои супружеские обязанности? А то, что получается – в лесу о бабах, с бабами о лесе!

- Умеешь ты, Сереженька, изящно начать любовную прелюдию, - томно сказала Маша, обнимая меня за шею, - какой грамотный подход – Маша, в койку! А поговорить?

- Машка, ты Гегеля читала? – усмехнувшись, сказал я.

- Нет, милый, а что? – дурачилась жена.

- Тогда, в койку!

- А ты не задумывался, почему все пробои реальностей происходят вокруг нас? – начала Маша минут через сорок, когда мы уже плескались под душем.