Я делаю глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание и затем начинаю неумело оправдываться... как последняя идиотка.

— Прости, мне правда очень жаль. За пару секунд до аварии я отвлеклась. Мне пришло сообщение от бывшего парня, который сейчас меня преследует. И я... я подумала, что когда приду домой, то могу найти в кастрюле убитого и сваренного заживо кролика. А затем мне позвонила жена брата, но знаешь, я понимаю, что это странное объяснение, которое совершенно не оправдывает меня. Я оплачу ущерб. Ты не пострадал? Ничего не сломал?

Он смотрит на меня, как будто перед ним инопланетянин, затем глубоко вздыхает и презрительно качает головой.

— Пойдем посмотрим и оценим причинённый ущерб.

Я следую за ним по направлению к нашим транспортным средствам. Бампер на моей машине немного помят, но это в принципе ничего, а вот его мотоцикл выглядит плачевно. Ему причинён немалый ущерб, плюс переднее колесо в результате столкновения вывернуто под странным углом.

Я даже не представляю, что сказать ему, поэтому лепечу первое, что приходит мне на ум, глупо улыбаясь,

— Какой красивый мотоцикл!

Он смотрит на меня взглядом полным недоверия.

— Ты хочешь сказать, какой БЫЛ красивый мотоцикл.

— Ну, да, именно это я имела в виду, — отвечаю я со всей вежливостью. Но в глубине души я чувствую себя бесполезной глупышкой.

— Давай так, просто дай мне свои данные по страховке и нам не придётся вызывать копов.

Что? Нет!  Я не могу дать ему свои страховые данные. Понимаете, в Бостоне у меня были незначительные проблемы с талонами за превышение скорости, ну и плюс к этому пару мелких дорожных инцидентов. Технически виновницей произошедшего была я, но знаете, я могу также переложить часть вины и на тех водителей, что пострадали, но я не буду этого делать, ведь я изменилась и могу принимать свои ошибки. Если бы я не изменилась, то обязательно переложила бы вину на них, но я больше не высокомерная Эмили. И если в мое личное дело попадут дополнительные штрафные очки, то я с уверенностью могу поцеловать в зад мои водительские права, потому что их действие могут приостановить.

— Нет, ни в коем случае нельзя, чтобы произошедшее было занесено в личное дело, — говорю я решительно и жестко. — Я заплачу вам за причинённый ущерб наличными.

Он надменно усмехается, и мне хочется за это ударить его по лицу.

Нет, я хочу прижаться и крепко поцеловать его в красивые губы...

Что?! Что это за странные мысли, мне определенно хочется его ударить.

— Дамочка, а ты вообще представляешь, сколько может стоить ремонт мотоцикла? Я могу с уверенностью сказать, что тебе это не по карману, и не имеет значения, насколько дорогие на тебе вещи и украшения.

— Я повторяю во второй раз, мое имя не «дамочка», меня зовут Эмили, — отрывисто произношу я. — Итак, между прочим, ты не имеешь понятия о том, что я могу и что не могу позволить себе. Заруби себе это на своем высокомерном носу.

— Так ты можешь позволить себе выбросить на возмещение ущерба десять тысяч долларов? — говорит он едко. — Потому что именно столько стоит ремонт и работа по восстановлению. Передняя подвеска полностью разрушена.

Десять-чертовых-тысяч-долларов?! Оу, черт! Кажется, я влипла. Я не смогу выплатить такую сумму за раз. Мои родители выплачивают мне на расходы всего две тысячи в месяц с моего трастового фонда. Я, конечно, могу предложить альтернативу — выплачивать по две тысячи до полного погашения ущерба.

Я пытаюсь изобразить дружелюбное выражение лица:

— Знаешь, мне правда очень, очень жаль, что это произошло. Но я не могу допустить, чтобы этот инцидент попал в мое личное дело. Или родители отнимут у меня мою машину.

— Ты хочешь сказать, что это моя проблема? — насмешливо выплевывает он.