— Тот ребенок, которого усыновила жена вождя Мамутои? — спросила Зеландони.

— Да. Его мать принадлежала Клану, и он не умел говорить, как мы, ему удавалось произносить лишь отдельные звуки, но он все отлично понимал. Он рос болезненным ребенком. И именно поэтому умер. Неззи говорила, что мать Ридага блуждала по лесу в одиночестве, она следовала за ними. Такое поведение не похоже на женщин Клана. Наверное, ее прокляли по какой-то причине, иначе она не осталась бы одна, особенно в конце беременности. И мне кажется, что она знала кого-то из Других, мужчину, который обращался с ней хорошо, иначе она спряталась бы от Мамутои, побоявшись приблизиться к ним. Возможно, тот мужчина и помог ей зачать Ридага.

— Возможно, — коротко сказала жрица. Но, размышляя о детях смешанного вида, она подумала, что Эйле, вероятно, известно нечто большее об Экозаре. Она заинтересовалась его жизнью после того, как его полностью признало племя Даланара, дав согласие на его соединение с дочерью Джерики. — А что ты думаешь о матери Экозара? Ты сказала, что ее прокляли? Мне не совсем понятно, что означает такое проклятие.

— Ее прокляли смертным проклятием, изгнав из Клана. Из-за того, что ее мужа убили, когда он защищал ее от насильников, ее сочли женщиной, "приносящей несчастье", а последней каплей стало то, что она родила «урода». Клану также не нравятся дети смешанного вида. Мужчина по имени Андован нашел ее одну, уже готовую умереть вместе с ребенком, поскольку Клан проклял ее. Экозар говорил, что он был уже пожилым мужчиной, который почему-то жил один, но он принял ее и ее ребенка. Мне кажется, он принадлежал раньше племени Шармунаи, но перебрался в земли Зеландонии и научился вашему языку. Возможно, ему удалось сбежать от Аттароа. Он вырастил Экозара, научил его говорить на языке Зеландонии и немного на языке Шармунаи. А его мать научила его знаковому языку Клана. Андовану тоже пришлось выучить ее язык, ведь она не могла говорить словами. Но Экозар мог. Он похож на Дарка.

Она вновь помолчала, слезы затуманили ее глаза.

— Дарк мог бы научиться говорить, если бы кто-то учил его. Он уже умел говорить немного, когда я ушла, и он умел смеяться. Как они могли подумать, что он будет похож на людей Клана, если он был моим сыном? Рожденным мной? Хотя он и на меня-то был мало похож, в отличие от Джонэйлы, и его вообще не было бы у меня, если бы не Бруд.

— Кто такой Бруд?

— Он был сыном Эбры, жены Брана, вождя нашего Клана. Он был хорошим вождем. Но именно Бруд выгнал меня из Клана, став вождем после него. Его ненависть ко мне росла вместе со мной. Он с самого начала невзлюбил меня, — сказала Эйла.

— По по-моему, ты говорила, что именно он зачал ребенка, которого ты выносила? А ты ведь считаешь, что для этого надо разделить Дары Радости. Зачем же он делил с тобой Дары Радости, если ненавидел тебя? — недоумевая, спросила Зеландони.

— Ни о каких Дарах Радости тогда не могло быть и речи. Особенно для меня. Бруд просто изнасиловал меня. Я не знаю, зачем он сделал это в первый раз, но это было ужасно. Он причинил мне ужасную боль. Он никогда мне не нравился, но я возненавидела его за то, что он сделал со мной. Он понимал, что я не люблю его, поэтому и издевался надо мной. Возможно, он с самого начала знал, что я возненавижу его, но, насколько я поняла, именно поэтому он продолжал преследовать меня.

— И твой Клан позволил ему это! — сказала Зеландони.

— Женщины Клана должны совокупляться с мужчиной, как только он проявит такое желание, подаст ей определенный знак. Так их воспитывают с детства.

— Непонятно, — возмущенно сказала жрица. — Как вообще может мужчина искать близости с женщиной, если она не хочет ее?

— Насколько я знаю, женщины Клана в общем-то ничего не имеют против.