Джейн Портер. Под звездным дождем
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Взревели двигатели, и самолет королевского воздушного флота резко тряхнуло. В чашке заплескался чай. Однако на лице принцессы Шанталь Тибоде, давно уже научившейся скрывать свои чувства, не появилось ни малейшего признака беспокойства. До сих пор полет проходил нормально. Они находились в воздухе почти три часа, возвращаясь в Ла-Круа после недельного визита в Нью-Йорк. Еще три часа, и они будут дома. Шанталь не довелось увидеть дочь. Внезапно самолет клюнул носом. Пассажиры нервно захихикали, оглядываясь по сторонам, Шанталь, которая, можно сказать, выросла в самолете и понимала, что подобные ситуации неизбежны при передвижении по воздуху, и уже привыкла, но тем не менее после того, как она стала матерью, взлет, посадка и тряска стали вызывать у нее страх. Не успела Шанталь снова поднести чашку к губам, как в хвосте раздался резкий звук. Все вокруг затряслось мелкой дрожью, послышался скрежет металла. Самолет снова нырнул вниз, и ей показалось, что чашка вырывается у нее из рук. Шанталь не понравилось все это. Она уперлась ногами в пол, пытаясь расслабиться и скрыть охватившее ее волнение. Им ничего не грозит. Они не разобьются. Самолеты постоянно попадают в воздушные ямы. Стюардесса в красной с кремовым униформе королевской авиакомпании поспешно подошла к ней. — Позвольте мне взять у вас чашку, — сказала она. — Вы можете обжечься. Самолет содрогался от сильных толчков, словно исполняя в небе танец живота, и Шанталь услышала встревоженный гул голосов и приглушенный плач своей парикмахерши. Подняв глаза, она встретилась взглядом с одним из пассажиров. Он сидел неподалеку и не отводил от нее пристального взгляда темных глаз. Он не англичанин и не француз. У него красивое, но жесткое лицо с правильными чертами — резко очерченный подбородок, прямой нос, высокий лоб и решительная складка губ. — Потряхивает, — проговорила Шанталь, слегка повысив голос. Она почувствовала необходимость обратиться к нему. Нельзя позволить страху овладеть ее душой. — Да. У Шанталь появилось ощущение, что он не нуждается в обществе. — Вы часто летаете? — спросила она, стараясь не думать о страшном содрогании самолета. — Да. — Взгляд темных глаз был так же резок, как его чеканный профиль. — А вы? — Очень часто. — Шанталь с трудом перевела дыхание. Никогда ей не было так страшно, как сейчас. — Я думаю… — договорить она не успела, самолет внезапно снова потерял высоту, и сзади кто-то истерически вскрикнул. Почувствовав, что от ужаса волосы у нее встают дыбом, принцесса вцепилась в подлокотники кресла, пытаясь дышать глубоко и равномерно. Сохранять спокойствие. Спокойствие. Спокойствие. В очередной раз глубоко вздохнув, Шанталь заставила себя заговорить. — У вас акцент. Он слегка нахмурил черные брови. — У вас тоже. Кто он? Итальянец? Жжение в глазах превратилось в слезы. Ей стало стыдно, что у нее сдали нервы. — Я из Мелио, пояснила Шанталь, назвав свою родину — независимое государство у побережья Франции и Испании. — А я из Греции, — сообщил он, внезапно поднимаясь со своего места и садясь рядом с ней. А-а-а, грек, мелькнула у нее мысль. Его близость не подействовала на нее успокаивающе. — Я принцесса Шанталь Мари… — Мне известно, кто вы. Конечно, он знает, кто она. Как глупо! Шанталь попыталась придать естественность своему голосу. — Как вас зовут? — Деметрис Мантеакис. У нее задрожала нижняя губа, в горле встал комок. |
